Группа «Михал» радирует - страница 13

Рассчитывать на выезд из Латвии при помощи бывших сотрудников нашей дипломатической службы, вступавших в контакты только со старшим офицерством, не приходилось. Мы были обмануты и оставлены на произвол судьбы. Между молодыми офицерами и военной элитой назрел и все углублялся конфликт, особенно когда мы ближе присмотрелись к взаимоотношениям в среде старшего офицерства. Нам претили постоянные ссоры, мелочные склоки, скандалы, чванство и угодничество.

Мы все чаще стали задумываться над проблемами международной политики и анализировать причины столь быстрой катастрофы нашего государства. Невольно возникал вопрос: почему Запад оставил нас в одиночестве в сентябре 1939 года? Зрели антипатии к своим политическим деятелям и политикам западных держав.

Поражение Франции натолкнуло нас на новые размышления. Наши союзники оказались не так сильны, а победа не так близка, как рисовалось в нашем воображении. Будет ли в состоянии одна Англия решить судьбы войны? Стали раздаваться голоса, что противостоять гитлеровской агрессии можно лишь в союзе с СССР.

Весной 1940 года в Латвии начала меняться политическая обстановка. Жившие здесь немецкие меньшинства, так называемые балтийские немцы, стали выезжать в рейх. Среди латышей ширились просоветские настроения.

После бегства немецкого населения влияние фашиствующих и пронемецки настроенных элементов и организаций значительно ослабло. Левые силы начинали приобретать все больший авторитет и укрепляли свои позиции. В августе 1940 года вновь избранный парламент принял решение о присоединении Латвии к СССР на правах союзной республики. Мы оказались на территории Советского Союза.

Вскоре нас известили о переводе из пограничного района в глубь территории СССР. А через несколько дней эшелон уже увозил нас на восток.

Утром 5 сентября поезд остановился где-то на запасных путях. На станции мы увидели надпись: «Козельск». Построились в колонну и зашагали по дороге. За час миновали городок с широкой главной улицей сплошь из деревянных домов. Потом перешли мост и вдали, на холме, увидели старинный монастырь. Когда голова колонны приблизилась к воротам, на стены монастыря высыпали люди в польских мундирах. Это были интернированные из литовских и латышских лагерей, прибывшие незадолго перед нами. Посыпались вопросы о друзьях, о родственниках. Выкрикивались имена — искали знакомых.

Раскрылись ворота. Перед нами широкая улица, по сторонам переулки, вдоль них небольшие деревянные строения — целый город. На главной улице несколько двухэтажных домов, тут же каменное здание, как выяснилось позже, — больница, чуть дальше дом с большими окнами — клуб.

Нам выдали чистое белье, матрацы и развели по комнатам. Летчиков, от подпоручника до капитана, расквартировали в двухэтажном деревянном здании напротив церкви.

На моем этаже собрались парни моего года призыва — Збышек Романовский, Игорь Мицкевич, Сербей и Куровицкий, а также Герич и Ясинский из демблинской школы подхоронжих, Медард Конечный и Лопацинский из 5-го полка, Тадек Юскевич и несколько подхоронжих, призванных из запаса.

Устроившись в комнате, мы пошли осматривать лагерь, разыскивать знакомых.

Старшие офицеры, от майора и выше, получили в свое распоряжение целое крыло больничного здания. В одном из одноэтажных домов находился пункт бытовых услуг: сапожники, портные и парикмахерская. Немного в стороне стояла баня, а у ворот — склады и госпиталь. У одного из блоков была расчищена площадка со столбами для волейбола и турником. Мицкевич тут же несколько раз крутанул «солнце». На обратном пути мы обнаружили еще и кухню, откуда вкусно тянуло щами.

Вскоре устроили собрание, на которое прибыл представитель из Москвы. В своем выступлении он подчеркнул, что мы по-прежнему считаемся офицерами, интернированными в нейтральной стране, чем и определяются наши бытовые условия. Внутри лагеря у нас будет соблюдаться самоуправление. Комендатура принимает на себя заботу о провианте, лекарствах, помещениях и отоплении, мы же должны поддерживать порядок на территории лагеря. Довольствие будем получать по нормам Красной Армии. Кроме соблюдения порядка, единственная наша обязанность — непременное присутствие на вечерней поверке.