Группа сопровождения - страница 16

Тем временем девушка, сделав еще одну паузу, произнесла:

– Вы будете огорчены, если надеетесь, что вам сейчас буду раскрывать тайны конкурсов красоты. Я не собираюсь себе портить карьеру, а ваши статьи с моими откровениями сгубят ее напрочь. Советую вам, господа, попросить разрешения у нашего распорядителя, – она показала глазами на жену директора шоу, – поговорить с восходящей звездой нашего конкурса Олей. Если вы будете достаточно внимательны, то сможете сделать соответствующие выводы. Всего доброго, господа…

«Ну, ни фига себе, – чуть ни присвистнул Игорь, – Как она нас четко обломала. Явно не по шпионскому сценарию. Может быть и раньше правду говорила?»

Вслух же он произнес, обращаясь к Стасову:

– Ну что ты по этому думаешь, «певец освобождения духа и тела»? Не все так просто, а? Надеюсь увидеть разоблачительную статью в твоей газете. Пойдешь со мной?

– А смысл? – лениво произнес Стасов, – Мы разругаем конкурс красоты, лишим граждан в будущем возможности наслаждаться зрелищем длинноногих красоток, отберем у городской казны кусок в виде налогов с этого шоу… И ради чего? Ради «открытия велосипеда» – демонстрации людям очевидной истины: там, где крутятся деньги и красивые женщины, не может быть чисто. Готов поспорить, что эта самая Оля – цветочек явно не луговой, а выращенный в хорошей оранжерее. Что за ней стоят серьезные люди, которые связывают с ее победой кое-какие планы. Причем, строящиеся на больших деньгах. Такие люди могут быть полезны и устроителям этого конкурса.

А кому нужна вот эта… – Стасов кивнул головой в сторону стойки бара, – девочка? Она красива, но и только… Мало у нас красавиц? Чем-чем, а этим похвастаться можем. Самый ходовой экспортный товар. Вот и экспортируем в зависимости от стоимости продукта. Одних – на подиум конкурса красоты и в ведущие фотоагентства за большие баксы, других – на подмостки стриптиза…

– Иди ты к черту, старый циник! – Уфимцев глотком добил свой коньяк и вылез из-за стола.

– Ты куда – с остальными девушками беседовать? – издевательски спросил его Стасов.

– Домой! – зло ответил Игорь и направился к выходу.

За его спиной бармен сменил кассету в магнитофоне и к потолку бара взлетел мятежный «Куин»:

«Шоу продолжается! Шоу продолжается!!!» восклицал, молил, заклинал, утверждал певец, умерший полгода назад от СПИДа.

На столе начальника райотдела милиции лежали три обреза, длинный охотничий нож с широким лезвием и черная от времени икона.

То, что на ней было изображено, невозможно понять: вместо святых – едва различимые контуры, лики – черные пятна. На фоне черной доски матово сверкал богатый серебряный оклад с искусной чеканкой и червлением. Оклад увесисто оттягивал руки, и не требовалось особых доказательств, что подобное обрамление нельзя было не вставить в икону соответствующей ценности.

«Все это очень похоже на нашу жизнь, – подумал Игорь, – Чернота и едва различимые контуры духовности в обрамлении показушной роскоши».

– Шестнадцатый век, – кивнул на икону начальник отдела, когда Игорь не без трепета положил ее обратно на стол – Я уже связывался с Ярославлем, вызывал эксперта из музея. Он как увидел икону, аж покраснел от волнения. Теперь уламывает бабку-хозяйку, чтобы отдала доску в музей. Мол, ценности немалой – как денежной, так и художественной. Все равно, говорит, старая, не сможешь ее сохранить – либо снова упрут, либо от неправильного хранения вконец испортится.

– А вы как думаете? – спросил Игорь усатого подполковника, начальника отдела внутренних дел, – Ведь это семейная реликвия, она из поколения в поколение передавалась, помогала людям. Сейчас она будет висеть будет в музее среди множества других икон, потеряется среди них. Или того хуже, из запасников стащат…

– А что я? – пожал плечами подполковник, – Это пускай музейщики с бабкой разбираются. Мое дело жуликов ловить.

Он помолчал.

– Если же по совести… Преемственность поколений – вещь хорошая, только нет ее здесь. Сыновья в войну погибли, дочь с мужем в Мурманске живет, внуки нос сюда не кажут. Где она – преемственность?…