Группа «Янки» - страница 4

Он не засыпал, пока отец не возвращался, а затем выбирался из кровати, бежал к отцу, обнимал его и не намеревался отпускать. Шону приходилось нести сына в кровать, укладывать и некоторое время говорить с ним. Трехлетний Курт был сущим чертенком и полной противоположностью брата. Годовалая Сара быстро росла и стремилась во всем походить на своих братьев. Ее непрерывное сочетания исследования мира и озорства делало все, чтобы разорвать рутину.

* * *

Переход от мыслей о доме и семье к мыслям о подготовке к войне взорвал затуманенное сознание Бэннона. Ощущения были примерно такими, как будто он попал в другой мир. Однако, погружаясь в столь глубокие размышления, он не мог пребывать ни в каком. Он должен был двигаться и пребывать в реальном мире, надеясь на лучшее в других.

Расплатой за движение стал новый приступ боли и ломоты в мышцах.

Медленно и осторожно он пошевелил всеми частями тела. Все еще сидя, он остановился, немного отдохнул и сделал шаг. Здесь не могло быть спешки. Мозг работал так же медленно, как и остальные части тела в два тридцать четыре ночи.

— Что же, думаю, пришло время для утреннего надирания задницы Гаргеру, — сказал Бэннон, обращаясь больше к самому себе, нежели к Улецки. — Можно подумать, то, что он получает от меня по башке уже три дня, его чему-то научит. Господи, спаси меня от младших лейтенантов!

Сперва на лице Улецки отразилась легкая усмешка. Затем он произнес:

— Да уж, особенно от одного такого.

— Не лопни от самодовольства, Лыжа. Единственное, за что ты мне нравишься, так это за то, что я тебя не знал, когда ты был младшим лейтенантом.

Улецки посмотрел на Бэннона, все еще ухмыляясь:

— А я им никогда и не был. И никогда не собирался. Так и сказал вербовщику ROTC[4]. Естественно, как только они узнали, кто я, они меня приняли. И вот он я, зрелый старший лейтенант армии США, защитник границ свободного мира, призванный сделать мир безопаснее и демократичнее.

Бэннон ухмыльнулся и покачал головой:

— Господи, Солнце еще не встало, а этого бешеного быка уже понесло. Я лучше пойду, пока не затянуло туда же.

Они рассмеялись. Было удивительным для военных найти место для юмора в два тридцать четыре ночи.

— Пойду-ка я сначала в третий взвод и прочитаю Гаргеру утреннюю лекцию о важности соблюдения радиомолчания. Потом — в механизированный взвод, посмотрю, чем они заняты. Думаю, вернусь к подъему. Когда ты последний раз проверял батареи?

— Примерно двадцать минут назад. До подъема их вполне хватит.

— Лучше бы ты был прав. Я не хочу, чтобы в машине, которую занимают и командир и старпом с утра был только один из них и при этом имел выжатый вид. Это плохо для нашего облика.

С притворным удивлением на лице, Улецки выпалил:

— Облика? Вы хотите сказать, что мы собираемся беспокоиться о том, как мы выглядим? Боитесь, что солдаты возьмут с нас пример?

— Полегче, старший лейтенант. Вы же знаете, что старпом тоже может поиметь с утра бодрящих звиздюлей, как и командиры взводов.

Втянув шею в плечи и опустив руки в притворной капитуляции, Улецки ответил:

— Да, сэр, да, сэр, только не бейте меня слишком сильно, сэр, — и с ухмылкой на лице повернулся к рации.

Порывшись в куче хлама, служившей ему кроватью, Бэннон вытащил экипировку и начал собираться. Куртка, противогазная сумка, разгрузка с оружием и прочей экипировкой и, конечно же, шлем.

Надевая все это, он всегда ощущал себя боевым быком перед выпуском на арену. Экипировка, которую полагалось носить американскому солдату, делалась явно без учета мнения танкистов. Бэннон снова вспомнил об этом, выбираясь через небольшой задний люк. Пролазить через эту собачью дверцу всегда было проблемой. В темноте и полной экипировке это было еще веселее. Но в этот предрассветный час ему даже нужно было какое-то испытание.

Он испытал облегчение от возможности встать на ноги и размяться.

Холодное и туманное раннее утро было очень освежающим после нескольких часов в тесном БТР-е. Оно напомнило ему, однако, апрель или май дома в Пенсильвании, так как август в Германии больше напоминал весну в Новой Англии.

Холод освежил его сознание, и он задумался о вопросах, стоявших перед ним сегодня. Вчерашний день было жарким и солнечным, а воздух — влажным, так что большую часть утра гарантированно продержится сильный туман. Это означало, что нужно будет развернуть пост прослушивания в долине, впереди позиций группы, хотя еще дальше на востоке были развернуты кавалеристы