Грузинские народные новеллы - страница 50

стр.

– Так и быть, работа нетрудная, – говорит духанщик и прячет четвертную в карман.

Поп позвал своих приятелей – благочинного, епископа, дьяконов. Собралось пятнадцать человек. Мужик встречает всех в духане.

Уселись, орут тосты, пьют, едят. Наелись наконец и отвалились от стола. Пришло время платить. Мужик сгреб с головы шапку и кричит:

– В расчете мы, духанщик!

– В расчете, господин! – отвечает духанщик.

Все удивились и собрались уходить. Поп спровадил приятелей, а сам вернулся к мужику.

– Очень, – говорит, – тебе благодарен за честь. Да только дивлюсь, что ты не заплатил духанщику, а он ничего с тебя не спросил. Как это так?

Мужик усмехнулся, как ни в чем не бывало:

– Хе-хе-хе! Моя шапка за все может заплатить, хоть на пятьсот рублей наешьте!



Поп пристал к мужику, просит продать ему шапку.

– Нет, – упирается мужик, – на что мне быки, проглоти их волк! А шапка мне нужна, не могу ее продать, бог не простит!

Поп призадумался: с быками я его надул, если еще и шапкой завладеть, совсем богатым стану! Не отстает от мужика, уговаривает продать шапку.

Наконец мужик согласился:

– Раз уж так тебе хочется, бери за пять червонцев, и ничего больше не нужно!

Поп тотчас же отсчитал пять червонцев, сунул шапку в карман и пошел домой.

Прошла неделя. Опять съехалась ярмарка. Поп шествует гордо между рядами. Подошел к благочинному, зовет пировать. Позвал еще несколько гостей. Пришли в духан. Требуют вина, разных угощений. Духанщик чуть с ног не сбился. Наелись, напились, поп позвал духанщика и стаскивает с головы шапку:

– В расчете мы, духанщик!

Духанщик молчит. Поп опять за свое. Духанщик рассвирепел и кинулся на попа:

– Эй, ты, поп! Спятил, что ли? Напился? Плати, не то сверну тебе шею!

Благочинный и епископ разняли их и говорят: мы сами заплатим, раз попу нечем! Пристыженный поп понурился и побрел домой. Понял, что мужик его одурачил, и побежал расправляться с ним за позор.

А мужик уже придумал, как встретить гостя. Его жена все во сне увидела. Мужик зарезал кур, налил кровь в три пузыря. Привязал пузыри на шею жене и двум ребятишкам, купил нож и сел поджидать попа.

Поп прибежал вне себя от гнева. Орет, ругается, рвется к мужику, хочет его побить. Мужик чинно приглашает попа в дом. Поп не унимается:

– Ты меня обманул, опозорил, за пять червонцев дерьмо мне продал!

Мужик ухмыляется:

– Что ты! Где мне тебя обмануть! Это все моя жена виновата. Сам бы я не взял греха на душу!

Выхватил из кармана нож, бросился на жену, полоснул по шее, – кровь ручьем течет из пузыря. Кинулся потом к детям и им тоже будто бы перерезал глотки. Мечется, кричит. На крик сбежались соседи. Видят, жена и дети мужика вповалку лежат в крови. Поймали попа и принялись его бранить:

– Что ты за человек? Почему не помешал мужику жену и детей губить!

Поп оправдывается: мужик, говорит, меня одурачил, а теперь жену да детей зарезал. Свихнулся, наверное! Лучше б совсем я сюда не ходил!

Мужик орет:

– Вам что за печаль? Своих жену и детей зарезал! Пусть только поп проваливает, а я их мигом оживлю!

– Только оживи, ничего больше не надо мне! – просит поп.

Мужик пошептал что-то над женой, провел тупой стороной ножа ей по шее. Она как вскочит:

– Ой, провалиться бы мне, гости пришли!

Все остолбенели, дивятся: что за чудо сотворил мужик! А он уж детей оживил и садится отдыхать.

Соседи разошлись. Поп домой трусит. Не до счетов ему, рад, что ноги унес. Идет и думает: вот бы и мне такой нож! Осточертели ему тощая попадья да поповна. Вот бы их попугать!

Прошла неделя. В воскресенье пошел поп на ярмарку, Видит, навстречу ему мужик. Первым делом спросил про быков.

– Что им делается? Хорошо живут! – отвечает поп.

Вспомнили недавнее происшествие.

– Обманул ты меня, конечно. Да только нож твой не дает мне покоя. Как это ты оживил их? – спрашивает любопытный поп.

– Да, без ножа ничего бы не вышло! – хвастается мужик.

– Ей-богу, мне как раз нужен такой нож. Сколько хочешь проси, только отдай его мне, – просит поп мужика.

Мужик уперся, как мул, ни в какую не соглашается. А поп не отстает. Долго пререкались. Наконец мужик уступил нож за три рубля и наказал: