Грязная игра - страница 8

Я однажды уцелел при встрече с ним. Он однажды уцелел в схватке со мной. Ни один из нас не был в состоянии убить другого.

До сих пор.

– Я прошу вас на минуту проявить снисхождение, – сказал Никодимус Мэб. – Есть второстепенный вопрос внутреннего протокола, которому я должен уделить внимание, прежде чем мы продолжим.

После мгновения ледяного недовольства Мэб ответила:

– Конечно.

Никодимус еще раз поклонился, затем сделал несколько шагов и повернулся к громиле, который нас сюда привел. Поманив его, он сказал:

– Брат Джордан, подойдите.

Джордан вытянулся по стойке смирно, сглотнул и вышел вперед, остановившись точно напротив Никодимуса, после чего снова вытянулся.

– Вы успешно прошли испытания Братства, – с теплотой в голосе объявил Никодимус. – Заслужили самые высокие рекомендации от своих товарищей. Проявили неколебимое мужество перед лицом опасного противника. По моему мнению, вы продемонстрировали свою преданность и приверженность, выйдя за пределы скудных обязательств любой клятвы.

Он протянул руку и положил ее на плечо молодого человека.

– Вам есть что сказать в качестве последнего слова?

Глаза паренька заблестели от внезапно нахлынувших эмоций, дыхание ускорилось.

– Я благодарю вас, милорд.

– Хорошо сказано, – с улыбкой прожурчал Никодимус, затем позвал: – Дейрдре.

Со своего места на заднем плане поднялся еще один человек. Это была молодая женщина в простом черном платье. Ее лицо было худым и суровым, а тело имело легкие, изящные изгибы опасной бритвы. Длинные темные волосы сочетались с черными глазами, такими же, как у самого Никодимуса. Подойдя к Джордану, она одарила его почти сестринской улыбкой.

А затем начала меняться.

Сперва ее темные глаза превратились в два провала, горящих ярким малиновым светом. Над ними открылась вторая пара глаз, на этот раз светящихся зеленым. А потом ее лицо исказилось, кости начали двигаться. Кожа будто бы пошла рябью, затем застыла, потемнев до темно-фиолетового оттенка свежего синяка и став жесткой, как толстая шкура. Платье, замерцав, просто исчезло, открыв исказившиеся ноги, ступни быстро удлинялись, пока пятки не стали выглядеть словно выгнутые в обратную сторону колени. Волосы также изменились – кончики вытягивались, скользя все дальше от головы, словно десятки извивающихся змей, уплотняясь в твердые, иссиня-черные металлические ленты, что шелестели, двигаясь и струясь, словно наделенные собственной волей.

Одновременно с этим тень Никодимуса начала расти, даже несмотря на то, что освещение при этом никак не менялось. Она вытянулась позади него, затем поползла вверх по стене, поднимаясь все выше и выше, пока не заняла всю стену огромного пентхауса.

– Засвидетельствуйте, – негромко произнес Никодимус, – как брат Джордан станет оруженосцем Джорданом.

Зеленые глаза над глазами Дейрдре ярко вспыхнули, когда она подняла свои когтистые руки и довольно нежно обхватила ими лицо Джордана. Затем наклонилась и поцеловала его раскрытыми губами.

Мой желудок сжался и совершил кульбит. Я постарался, чтобы этого никто не заметил.

Внезапно голова Дейрдре чуть подалась вперед, и Джордан застыл. Из губ Дейрдре вырвался приглушенный крик, но быстро захлебнулся. Я увидел, как челюсти Дейрдре сжались, потом она внезапно дернула головой в сторону, резким движением акулы, вырывающей кусок плоти у своей жертвы. Голова ее откинулась назад в чем-то до ужаса напоминающем экстаз, и я увидел окровавленный язык Джордана, зажатый между ее зубами.

Изо рта молодого человека фонтаном брызгала кровь. Он что-то неразборчиво промычал и, пошатнувшись, упал на одно колено.

Голова Дейрдре задергалась в конвульсивных движениях, с какими морская птица заглатывает рыбу, при этом раздался тихий утробный звук. Затем она вздрогнула и медленно открыла горящие глаза. Потом повернулась, неспешно подошла к Никодимусу – ее пурпурные губы почернели от крови – и пробормотала:

– Дело сделано, отец.

Никодимус поцеловал ее в губы. И – о боже! – вид его после этого поцелуя с откушенным чужим языком у нее во рту еще больше выбивал из колеи, чем в первый раз, когда я наблюдал подобную сцену.