Гучномовець №1 1988 - страница 15

стр.

Любой художник творит прежде всего для самопознания. В новых песнях «Вавилона» прямо об этом не говорится. Может даже сложиться мнение, что весь альбом — это чистой воды стеб. Взять хотя бы начало: гитарное вступление, несколько напоминающее "Коллежский Асессор", где-то вдали голос нараспев поет романс "Утро туманное…" и вдруг такое заявление: "Посуда плывет". Все. Что это — абсурд, граничащий с идиотизмом? Впрочем, замечание удобное. Не так ли? Далее — «Мухи». Впечатление, что музыканты попросту издеваются… Но это только присказка. Вступление.

Человек только вошел в ваш дом — он не откровенничает с порога, а говорит несколько вежливых, ничего не значащих фраз. Чуть позже, в процессе беседы, вы узнаете /или не узнаете/ его. Так что если вы не выключили магнитофон, то именно с третьей композиции начинается «разговор». Весь альбом построен на перепадах настроения. Человек взволнован — человек спокоен. Буквально до самой «Швейцарии» будет идти эмоциональное нарастание.

Вечный вопрос в песне «Кто», плохо скрытая тревога в «Тибете», упрямство в «Бессердечной», неустроенность в "Фонариках"…

Попытки понимания собственного «я», в результате чего несколько претенциозное: "Хочу кричать!" Последние аккорды, пауза и — медленное, очень красивое вступление. Звучит «Швейцария», пожалуй, самая большая удача этого альбома. Некто ищущий изображает равнодушие: "Я нейтральна, мне скучно с газетой, я закрываю дверь". Ледяное спокойствие, его никто и ничто не посмеет потревожить.

И вот опять — срыв. Песня под названием «Уран». "Когда вокруг суматоха, я боюсь оставаться один…" А как же с высказыванием из предыдущей песни: "Я не боюсь ничего"?

Дальше — больше. Настоящий хит — «Дыра». Человек противоречит себе: "Идти назад, двигаясь вперед". Порой в этом страшно признаться даже себе.

Вторая удача этого альбома — композиция «Надо», где, правда, чувствуется влияние "Звуков МУ". Однако, все равно замечательно. Тем более, что здесь даются ответы на некоторые поставленные ранее вопросы: "Меня приучили к слову «надо»… Ага, вот в чем суть! И в следующей песне под названием «Ода» появляется эдакий хозяин жизни:

Думайте все, что угодно,
Думайте все, что угодно мне…
………………………
Я удаляюсь нетронутый,
Теперь думайте все, что угодно вам…

Вот откуда просьба: "Зажгите Луну!" Ведь Солнце равнодушно, сколько их было — правителей — "солнц"!

А после этого — опять неожиданный уход в стеб, будто все уже высказано /"Непокобелимая", "Солидол"/.

Словом, весь альбом в целом показывает, что творческий потенциал группы очень велик. И если у кого-то «Потенция» при первом прослушивании вызовет лишь недоумение, я лично настоятельно рекомендую еще раз внимательно прослушать альбом.

Конечно же, у каждого из нас свои ассоциации, свои мнения, свои вкусы, но главное, чтобы сегодня ребята из «Вавилона» работали дальше и записывались. А с мнениями и вкусами мы решим после.

Умняк Менделеевский.

В последнее время поползли упорные слухи о самороспуске группы «Вавилон». Дабы получить информацию из первых рук, редакция «Гучномовця» встретилась с лидером группы Сергеем Поповичем. Вот что он сказал: "В группе с некоторых пор наметились чисто творческие разногласия. В связи с этим бас-гитарист Юрий Михайличенко покинул группу, и дальнейшие его планы неизвестны. Поскольку идея названия группы принадлежит ему, оставшиеся музыканты решили изменить название. Возможно, мы будем называться "Раббота ХО". Если у бывшего нашего басиста возникнет желание собрать свою группу, то он смело может использовать старое название — «Вавилон». На сегодняшний день нас трое: барабанщик Костя Довженко, клавишник Игорь Грановский и я. Пока мы будем работать втроем".

Редакция надеется, что новая группа "Раббота ХО" будет достойно продолжать славные традиции «Вавилона» и не раз порадует любителей киевского рока своей музыкой.

ПИСЬМО В НОМЕР

Шановнi панкове!

С такими словами я обращаюсь ко всем честным и порядочным людям, если таковые не вымерли за 1500 лет бурного упадка киевской культуры.

Кто сказал, что джаз запрещали? Не было этого. Не было этого никогда! Может быть, где-то там, за морями-океанами, которых с наших холмов и в бинокль не увидишь, и имели место какие-то гонения, но у нас — исключено.