Гувернантка из ЦРУ - страница 16

Однажды после работы Репин настроил радиоприемник на музыкальную передачу из США. Музыка скоро кончилась. В эфире зазвучал голос на русском языке. Речь шла о "борцах за права человека в СССР". Эти борцы, вещал диктор, есть и в городе на берегах Невы. Он расписывал их как этаких бескорыстных людей, чья единственная цель — добиться установления "подлинного демократического строя" в своей стране.

Репин на минуту замолкает, как бы собираясь с мыслями. Да, наверное, нелегко ему здесь, в колонии, вновь и вновь перебирать в памяти цепь прежних ошибок… Он рассказывает о том, как постепенно, шаг за шагом, приучил сам себя к слушанию закордонных "радиоголосов" и вскоре уже не мог обходиться без них, подобно тому, как наркоман уже может не одурманивать себя все новыми порциями опиума.

А "голоса" искусно, капля за каплей, вливали в душу и разум этого человека яд антисоветизма, навязывали ему чуждые нашему обществу взгляды, сеяли в нем семена вражды к окружающему и, спекулируя на действительных, а чаще всего — мнимых, ими же изобретенных недостатках и трудностях, вовсю превозносили "свободный" и "процветающий" Запад…

Те же "голоса" внушали Репину: он, дескать, не одинок, в СССР уже создано чуть ли не некое "движение в защиту демократии". Из западных радиопередач он узнал фамилии московских и ленинградских "подвижников" на ниве прав человека: Любарский, Гинзбург-Жолковская, брат и сестра Ходорович, Исакова, Давыдов. Со временем Репину удалось найти и их адреса, войти в контакт с ними.

— Как вы можете охарактеризовать ваших прежних друзей?

— Сегодня — как продажных антисоветчиков, предателей Родины, жадных, корыстных, подлых, лицемерных злопыхателей. Финансовые подачки Запада эти отщепенцы заглатывали, давясь, большими кусками, отталкивая друг от друга, как свиньи, от корыта… Да, сегодня все это для меня — очевидная истина, но тогда, до того как я разобрался в происходящем, что называется, съел со своими бывшими единомышленниками пуд соли, они казались мне поборниками свободы…

"Поборники свободы". Что скрывалось за этой маской? Собеседник знакомит нас с тактикой так называемых диссидентов по втягиванию "новобранцев" в антисоветскую деятельность.

— …Сначала была проверка: в обстановке уютных ленинградских квартир, за рюмкой дорогого французского коньяка заводили мои новые знакомые, которых я столь поспешно и бездумно возводил в ранг друзей, разговор о нашей советской жизни, о существующих в стране проблемах и трудностях, о недостатках, находивших отражение на страницах советской прессы. От меня ждали критических оценок, задавали наводящие вопросы и, как я позже узнал, незаметно записывали ответы на магнитофонную ленту.

Так продолжалось долго, до тех пор, пока диссидентские "ловцы душ" не убедились — жертва прочно находится на крючке, можно подключать ее к выполнению первых проверочных заданий. Репину поручают навещать родственников "узников совести", то бишь лиц, отбывающих наказание за противоправную, уголовно наказуемую деятельность. В ходе бесед, учат его, ты должен подбадривать их, убеждать — Запад им, несомненно, поможет.

Дальше — больше. Усердному ученику вменяют в обязанность собирать клеветническую, враждебную нашему строю информацию и переправлять ее за рубеж. Потом дело доходит и до главного — изготовления антисоветских фальшивок и сбора сведений, которые будут позднее классифицированы судебной экспертизой как секретные. Через гувернантку генерального консульства США некую Э. Вуд и стажера курсов русского языка при ЛГУ американца Д. Турнбалла Репин получил так называемый вопросник — своего рода инструкцию по сбору шпионских сведений об СССР.

— Только за период с конца 1980 года по май 1981 года, — рассказывает он, — я передал гражданам США Э. Вуд, Д. Турнбаллу, Д. Суру для последующей пересылки через генконсульство США в Ленинграде десять так называемых "информационных писем", содержащих сведения закрытого характера…

Для связи с западными спецслужбами и подрывными антисоветскими "голосами" Репин использовал и так называемый туристский канал. На встречу с ним в Ленинград под видом туристов из Голландии приезжали некие Свильденс Эллен, Лаура Старинк, Хэлла Розенберг. "В посланиях, которые они забирали у меня, — расскажет позже на следствии Репин, — излагались сведения о порядке содержания особо опасных государственных преступников в исправительно-трудовых учреждениях, приводились их заявления с призывами бойкотировать Олимпийские игры в Москве и т. п."