Хабаров. Амурский землепроходец - страница 7

   — Отчего бы не хотеть? — ответил, не задумываясь, тот. — Всё же любопытно край неведомый своими очами узреть. И братцу моему было бы также любопытно.

   — Вестимо, — сдержанно отозвался младший Хабаров.

   — Вот, вот... не только любопытно, но и доходно, — весомо изрёк старый Югов. — Поступал бы ты, Ерофей, ко мне на службу.

   — О какой службе говоришь?

   — Снаряжаю команду промысловиков под началом моего Герасима. Отправляю ту команду в Мангазею.

   — По какой нужде?

   — Бить пушного зверя: песца, лисицу черно-бурую, горностая и особливо соболя.

   — Понятно. Дело стоящее.

   — Истинно стоящее. Так согласны поступить ко мне? Был бы у Гераськи правой рукой.

   — Не знаю, что и ответить тебе, Влас Тимофеевич. Надо с батюшкой посоветоваться. Он у нас всему голова, — уклончиво ответил Ерофей.

   — Как батюшка решит, — поддержал брата Никифор.

Потом братья Хабаровы Власа Тимофеевича поблагодарили за хлеб-соль и отправились побродить по лавкам гостиного двора, чтобы купить товары, заказанные отцом. Выбор товаров у устюжских купцов был превеликий, здесь можно было разжиться на все случаи жизни. Покупками братья загрузили целые сани.

На следующий день Ерофей Павлович объявил своим спутникам:

   — Отправляйтесь, други мои, домой со всеми покупками. Поклон родным передайте, а я пока побуду в Устюге, как наказывал батюшка. Оставлю себе одну лошадь.

Ерофей подумал, что Никифор с Донатом без надёжного сопровождения могут подвергнуться в пути нападению со стороны лихих людишек, которые и добро горазды пограбить, и воспользоваться санями с лошадьми, да и запросто пришибить ездоков. Такое в здешних краях случается. Поэтому он постарался разузнать, не отправляется ли в сторону Вологды по ледовой дороге, сковавшей реку Сухону, большой купеческий обоз. Оказалось, что такой обоз в сопровождении десятка вооружённых конных всадников выходил из Великого Устюга в ближайшие дни и вёз в основном сибирскую пушнину, которую купцы-промышленники отправляли в столицу. Дав напутствие брату не отставать от купеческого обоза, Ерофей проследил, как сани тронулись в путь, съехав с пологого берега на лёд реки.

Проводив Никифора с Донатом, он дождался прихода с лодейного двора Игната, с которым завёл разговор. Из него Ерофей Павлович узнал, что воеводская канцелярия, что помещается рядом с хоромами воеводы, постоянно вербует подходящих мужиков для государевой службы за Каменным поясом. Разношёрстный люд клюнул на воеводскую приманку: вас, мол, ждёт край невиданных и неизведанных богатств, возможность стать состоятельными людьми, достичь высоких казачьих чинов. В канцелярии появились усердные служаки, искавшие приключений, всякая неудачливая голытьба и жаждущие быстрого обогащения. Неведомая им сибирская земля, расстилавшаяся за Каменным поясом, манила всех несметными богатствами, бескрайними просторами, загадочностью. Поступавшие на службу верстались ватагами и отправлялись нелёгкой дорогой на восток. Часть служилых оседает в Тобольске, где обитает главный сибирский воевода. Он держит при себе надёжный гарнизон. Остальные расселяются по городам и крепостям края, отправляются на дальние реки, открывают новые, ещё неизведанные земли.

Кроме государевых служилых людей, повёрстанных в казаки, идут за Каменный пояс обозы торговых и промышленных людей, не повязанных государевой службой. Одна из целей — Мангазея. Мангазейских обитателей Герасим снабжал мукой и другими продуктами, промышлял вместе со своими служивыми людьми разного пушного зверя. В первую очередь стремились брать соболя. На мех этого зверька велик спрос в Первопрестольной среди царского окружения, боярства и богатого купечества.

Игнат проговорился, что состоит в родстве с подьячим из воеводской канцелярии Максимкой Крутилиным: сей Максимка, или Максимиан, женат на Игнатовой племяннице Елизавете. Он ведёт предварительные беседы с желающими поверстаться в сибирское казачье войско, старается выявить увечных, физически неполноценных, подозреваемых в причастности к преступлениям, не имеющих грамоты от волостного тиуна. Если человек подходящий и бумаги его в порядке, подьячий направляет просителя к главному дьяку воеводской канцелярии. Тому принадлежит окончательное право принять человека на государеву службу или дать ему от ворот поворот. Выглядит такая чёткая система внушительно, но это только самообман.