Хамка. Счастливая. - страница 11

Но Бориска решил сделать мой день. Пока Олег пер его волоком, тот беспомощно махал ручонками как жук навозник, пытаясь за что-то ухватиться, бурчал, мямлил, глаза при этом были почти закрыты. Открывались щелки и по очереди. И вдруг он увидел рассыпавшиеся по полу маринованные огурчики. Глаза открылись, загорелись. Он ловко подцепил один огурец с паласа и смачно хрустнул им на всю комнату.

Господи, я еле сдержалась, чтоб не заржать на всю комнату. Наташка видимо тоже, потому что она с пунцовым лицом странно дергалась, будто давилась.

Но что меня больше всего поражает в наших людях – это попытка «сохранить лицо». Причем казалось бы в такой ситуации, что это невозможно сделать. Я бы, не дай Бог случись со мной подобное, сказала бы что-то: «Простите, девчонки, алкаш испортил нам весь праздник, так вышло». Ну типа констатация факта. Я как бы признаю, что встреча прошла косячно, но ничего не могу с этим поделать.

А нашим людям, в частности женщинам, свойственно скрывать что их бьют, унижают, обижают, «перед людьми стыдно», общественное мнение важнее собственного счастья. Вот и сейчас, когда ноги Бориса в носках с протертыми пятками, скрылись в другой комнате, Татьяна Александровна сказала:

– Может чаю попьем?

Причем знаете это было сказано так…ну будто ничего и не было, да и вообще алкаши, падающие с табуреток во время обеда, это норма.

Я отнесла маму Олега к типу женщин, которых называю «блаженными». Как правило, ими понукают, используют, а они терпят по жизни. И причем у меня они вызывают не столько жалость, а скорее желание дать пинка, встряхнуть и сказать: нахрена ты это терпишь? Зачем?

Из комнаты вышел Олег, мы заканчивали уборку на столе.

– Извините, – смущенно сказал он, – отчим…

– Не переживай, – перебила его Наташка, – алкашей мы что ли не видели…

Нда, чувство такта у моей подруги примерно на том же уровне, что и у меня. Благо, хозяйка понесла скатерть замачивать в ванную.

Мы еще немного посидели, дабы скрасить конфуз, попили чаю.

– Вот это я обожратушки, – сообщила я ребятам, трамбуясь обратно в машину. Олег предложил нас развезти по домам.

– Девочки, – начал он неловко, – насчет отчима…

– Да не парься, махнула я рукой, знаешь, было б страшно, если б ты так нахерачился тремя бокалами вина и упал со стула. А на отчима нам плевать.

– Однозначно, – подтвердила Наташа.

Олег заметно расслабился.

– А нафига мама с ним живет а? Расскажи? – уточнила я, ожидая, что он меня пошлет. Но нет.

Все оказалось стандартнее некуда. Отец Олега погиб и мама сама растила его, пахала на трех работах и так далее. Тут подвернулся Бориска, вроде ничего мужичок, разведен, помогал, по словам Олега даже был неплохим человеком, и уроки учил с ним, и в хоккей во дворе играл. А потом стал попивать. Ну и вроде как, куда его деть-то? Свое говно, родное.

Да и такая женщина, как мать Олега, будь даже Бориска извергом, не выгнала бы. Мучилась бы и терпела.

Я не знаю почему, но эта история сблизила Наташку и Олега конкретно. То ли потому что он показал свою истинную жизнь во всей наготе и некрасивости, раскрыл душу, то ли в какой-то мере было облегчение от того, что он из простой семьи. Об этом она тоже говорила. Рада, что люди простые.

Но теперь шансы Олега уболтать Нату выйти за него, возросли троекратно.

– Ди! – кто-то позвал меня, выдергивая из вихря мыслей о подруге.

– Привет! – махнула Иринка.

Ребята стояли у небольшого закутка, где продавали сувениры нашего уездного городишки.

– Привет всем, – кивнула я.

– Ну, ты как? Готова? – спросил Антон.

– Не спрашивай, – фыркнула я.

Все время пока мы ждали объявления посадки, потом усаживались в самолет, я мысленно была далеко. Я не знала, что мне с собой делать. Как утихомирить мысли, потому что, как и говорила Наташка, я очень ревновала, злилась заранее, так как знала, что он будет проводить вечера не в обществе бегунков, как мы. А с тетками регионалами, типа этой что прилетала к нам.

Написав маме сообщение, что взлетаем и напишу уже из Москвы, я врубила режим полета и откинула голову назад.

Что меня ждет в Москве?

– Номер пока не освободился, извините, – сообщила мне блондинка с утиными губами. Москва, мать ее. И как не верить в стереотипы, если первое московское лицо, которое я увидела, не считая случайных прохожих, имеет настолько неестественные губы-шлепанцы.