- Хотя бы один нужно подготовить к эксплуатации, - влез губернатор. - Даже если им только листовки сбрасывать получится - и то - дело. Предлагаю средства на это выделить! Впрочем, продолжайте! Извините, что перебил!
Докладчик поморщился, ведь листовки можно раскидать и Боингов, но мнение своё не высказал, отложив до прений. Ну, и не хотелось превращать доклад в перепалку.
- По самолётам, собственно, могу добавить только, что есть надежда сделать что-то небольшое реактивное и стреляющее к лету, но сугубо штучно. И это именно надежда, хотя работы ведутся очень активно. По вертолётам дела обстоят чуть лучше - кемеровские машинки, наконец, взлетают на местном моторе, которые делаются в двух модификациях. Пока что двигатели получаются чрезмерно тяжелыми, но их доводят до ума. Хуже то, что военным нужен вертолёт гораздо тяжелее, но и от того, что делается, не спешат отказаться. В Спиченково сняли с пьедестала Ми8, который работал памятником. Его чинить не будем, но попробуем делать что-то похожее. Правда, к лету с этим точно не успеем. В Горной Шории сейчас эксплуатируется два таких вертолёта, один Ми2 и Робинсоны сорок четвёртой и сорок шестой серии. Вот к ним у военных есть большой интерес, но и гражданским, даже в случае войны, хотя бы пару штук обязательно нужно оставить.
Оставшиеся докладчики очень скучно огласили лишь подвижки с внешней торговлей за пределы СССР. Вполне ожидаемо ведущие позиции в экспорте заняли боеприпасы (в основном, трассирующие снаряды для швейцарских зениток) и лекарства, а в импорте - цветные металлы, бумага и всевозможные консервы из США и Австралии. Единственной компанией, не убоявшейся политических рисков и пожелавшей немедленно открыть производство в области, оказалась Kodak, которая планировала делать плёнку для рентгеновских аппаратов и тестовые реагенты для медицинских анализов.