Харли Мерлин и похищенные волшебники - страница 12

стр.

Я выгнула бровь.

— Вы уверены, что он был заколдован?

— Это единственное объяснение необычайного похмелья, которое я испытал на следующий день. — Он сверкнул мне улыбкой, хотя тревога все еще жила в моем животе. Он пытался скрыть свои страхи, и я должна была восхищаться им за это.

— Теперь я могу вернуться на банкет? — спросила я, улыбаясь. — Они, наверное, все начали набивать морды без меня. Чизбургеры и сладкий картофель фри, помнишь? И этот лимонный майонез меняет жизнь.

— Да, наслаждайся. — Он усмехнулся и поднялся со стула.

Я направилась к двери. Я была уже на полпути в коридор, когда его голос позвал меня обратно.

— О, и Харли?

— Да?

— Прежде всего, будьте бдительны в отношении шпионов Кэтрин в ковене, — сказал он. — Мы не знаем, со сколькими имеем дело. Если тебе покажется, что кто-то ведет себя необычно, немедленно дай мне знать.

Я молча кивнул.

— Я буду начеку.

Я понятия не имела, с чего начну свой поиск и какое необычное поведение буду искать. Но эй, у меня уже было несколько магических тайн под моим поясом, соответствующим образом распутанных. Я могла бы сделать это снова.


ГЛАВА 3. ХАРЛИ

Я поспешила обратно через гулкие коридоры в Главный зал собраний, только чтобы найти бригаду уборщиков, подметающих битое стекло и поднимающих лестницы, чтобы починить люстру. Большинство из них использовали телекинез или какую-то версию воздуха, чтобы ускорить работу.

Остальные члены ковена разошлись. Недолгое торжество закончилось. Либо так, либо все набивали свои животы в банкетном зале. Мой желудок заурчал от этой мысли. Я не ела со вчерашнего вечера и была готова к чему-то еще, кроме горького черного кофе. Принесите десерты!

Через несколько минут я уже была в столовой. Конечно же, люди, которые присутствовали на моем обещании, сидели вдоль трех рядов белых мраморных столов. До меня донеслись восхитительные ароматы: пицца в кирпичной печи, жареный картофель, овощи с травами, гамбургеры размером с мою голову и что-то фруктовое и искрящееся, чтобы все запить. Там были десерты, слишком богатые шоколадные торты с глянцевой отделкой, декадентские пироги с глазированными фруктами и маслянистым печеньем и самая впечатляющая башня печенья, которую я когда-либо видела. Она была выше меня.

О, восхитительные калории. Мне может понадобиться еще пара желудков для этого.

Когда я вошла, посетители обернулись и посмотрели на меня. Через секунду раздались хриплые аплодисменты, раздался топот ног и стук столовых приборов о мраморные столешницы. Я покраснела и выпила это. Ну и что, если я немного напортачила? Я сделала это безумно впечатляющим образом. Они всегда будут помнить девочку Мерлин, которая буквально разрушила дом. По моему лицу расплылась улыбка.

Все вернулись к своей еде, и я направилась к свежей порции добра, которая только что была выложена. Звон столового серебра был странно успокаивающим, когда я помахала своей команде и продолжила идти к еде. Если бы мой желудок заурчал еще громче, им пришлось бы положить его в коробку в Бестиарии. Я загрузила тарелку до точки невозврата и вернулась к своим друзьям. Они сидели на нашем обычном месте, их тарелки были более или менее чистыми.

— Женщина часа! — воскликнула Сантана. — Здесь нужен ремонт после твоих способностей.

Я рассмеялась.

— Я только что видела бригаду уборщиков — бедняги. Потребуется целая вечность, чтобы вернуть все в норму, даже с Хаосом на их стороне. Честно говоря, я удивлена, что Элтон не втянул нас всех в это.

— Я тоже, — ответил Уэйд. — В тот момент, когда люстра упала, моей первой мыслью было: как долго нам придется собирать все это?

— Это была твоя первая мысль? — подразнила я его. — А не «О Боже, о Боже, мы все умрем»?

Он искоса взглянул на меня.

— Нет, это было, когда окна взорвались.

— У тебя есть серьезная сила, девочка, подавитель или нет подавителя, — сказала Сантана.

— Тебе просто нужно научиться правильно ими пользоваться, — добавил Уэйд, и выражение его лица стало серьезным. — Опасно иметь что-то настолько сырое и не знать, что с этим делать.

Дилан засмеялся, размахивая огромным куском хлеба вокруг своей тарелки, вытирая каждый последний кусочек.