Harmonia cælestis - страница 49

Один из дежурных преподавателей женского общежития городка Айка паническим тоном сообщил дежурному офицеру местного отделения милиции, что сегодня вечером вооруженный мужчина совершил нападение на двух гимназисток. Некоторое время спустя милиция задержала местного жителя, моего отца, вооруженного стартовым пистолетом «ягуар» с патронами. Что же произошло? В темное время суток мой отец с пистолетом в руке подошел на улице к моей матери и ее подруге, желая принудить их к жутким вещам (точнее, к совершенно конкретной вещи, каждую по одному разу). Моей мамочке удалось бежать, в то время как ее подругу мой отец схватил за руку и тут же признался ей в любви, сказав, что давно без ума от нее (sic!) и, если она не отдастся ему, он вынужден будет ее пристрелить. Девчонка пустилась бежать, а папашка мой, со страстью в душе и стартовым пистолетом в руке, остался стоять на обочине. Вскоре он был задержан, поскольку моя мать его запомнила и сообщила милиции точные приметы. Мой отец пребывает в недоумении, хотя прежде уже был судим за разбойные нападения. На сей раз он обвиняется в посягательстве на нарушение свободы личности. Я просто следовал естественным инстинктам, говорит он, — ну, в смысле, хотел ебаться, а если дело не выйдет, тогда убить, но это лишь в крайнем случае. И потом, девчонки ведь убежали, вернее сказать, затеяли игру в салочки, что, согласитесь, снимает с меня часть ответственности. И вообще, меня удивляет поведение органов власти. Которые лупили меня, как будто не понимали, в чем дело. Мне это кажется перегибом, хотя сознаю, что на такие вещи можно смотреть и с других позиций. Десяти заповедей, например. Не убий и т. д. Но для тех, кто их исповедует, есть Господь, который вместо них убивает. Это тоже непросто, но, согласитесь, это иное дело. Кто-то ведь должен брать на себя грязную работу.

В Софии следователи антитеррористического отдела Скотланд-Ярда допрашивали моего отца в связи с делом Маркова. Георгий Марков, который эмигрировал в 1969 году и работал на всемирную службу новостей Би-би-си, прогуливаясь по мосту Ватерлоо, согласно реконструкции событий, как бы случайно (ха-ха, это классно — случайно!) был уколот специально препарированным наконечником зонтика; игла с отравляющим веществом четыре дня спустя после смерти диссидента была обнаружена в его бедре. Но в тогдашних условиях следствие зашло в тупик. Теперь времена изменились! Документы снова подняли, и оказалось, что мой отец, в ту пору третий секретарь посольства, незадолго до происшествия по поддельному паспорту прибыл в Лондон, а вскоре после убийства Маркова мелкого дипломата (моего отца) назначили чрезвычайным и полномочным послом в Стокгольм. И, как человеку, которого никогда прежде не судили (за совершение особо тяжких преступлений), моему отцу теперь непонятно, что происходит. На вопрос «Санди Таймс» он раздраженно ответил, что газеты это не касается, допрашивал ли его Скотланд-Ярд или нет, и что, вообще, он ощущает себя «в окружении волчьей стаи». Разумеется, мне это кажется перегибом, хотя я и понимаю, что на такие вещи можно смотреть и с других позиций. Десяти заповедей, например. Не убий и т. д. Но для тех, кто их исповедует, есть Господь, который вместо них убивает — даже скот неразумный в первом приплоде. Кто-то должен ведь делать и эту работу.

Мой отец был с Господом Богом в приятельских отношениях. Как-то раз он (отец мой) попал в большую беду. Как настоящий мужчина, он пытался, хватая себя, так сказать, за волосы, выбраться из той темной ямы, в которую превратилась вся его жизнь. Но все было бесполезно. Точнее сказать, дело мало-помалу рассасывалось. Но для этого требовалось время. (Что есть Бог без Человека? Абсолютная форма абсолютной скуки. А что есть Человек без Бога? Абсолютное безумие, замаскированное под невинность.) И вспомнил он тут о своем приятеле. О Господи, Ты всегда был рядом со мною, я знал это и, оглядываясь, всегда видел следы двух пар ног, Твоих и моих. А в последнее время, теперь, когда я оказался в беде, почему Ты оставил меня? Я оглядывался и видел следы одной пары ног. Все верно, сын мой. Я нес тебя на руках.