Хендрикс, Последние 22 дня - страница 16

40

— Я надеюсь все чувствуют себя хорошо?

— Е-е, — раздались в толпе утвердительные возгласы.

— Да, да, вы правы. Видно, что у вас всё в порядке. Власть народу и всё прочее лучшее дерьмо. Я вот что скажу, дайте нам минуту, да, всего одну минуту нам настроиться, а вы, знаете, проверьте себя и посмотрите, где в действительности вы находитесь. Да, на басу у нас Билли Кокс, как и сказал этот кошак. У нас ещё Мич Мичелл, он на барабанах, а ваш покорный слуга на индейском народном инструменте — саксофоне. Как на счёт того, что выкурить по сигаретке. Я полагаю, они теперь не ставят на них имена, как делали это прежде.

Джими сыграл пару аккордов.

— Да, стоит ожидать, от кого это придёт.

Вечер начался с Lover Man.

— Е-е, спасибо вам. Как она называется? (спросил он Мича) Ах, да.

Следующей была инструментальная версия Catfish Blues, переходящая в Midnight Lightning. Дальше, переходя к следующему номеру, Джими выкрикнул название… Ezy Ryder. С этого момента состояние Джими улучшилось, дальше играть он стал вполне сносно, но песни стали рваться на кусочки.

— Ух ты, это действительно так далеко. Я не знаю, собираетесь ли вы оставаться здесь ещё, право здорово. Мне бы сейчас полежать, расслабиться немного и как э…

Среди публики послышались голоса, выкрикивающие названия его песен, которые бы они хотели услышать.

— О, приятель, чёрт, я сам знаю, что мне делать. Эй, слушайте, когда я скажу: "Туалетная бумага," это будет вам знаком, что пора укатываться отсюда.

Толпа продолжала выкрикивать названия песен.

— Так как мы не обращаем внимания на примитивные желания людей из А-сектора, у нас свои соображения на этот счёт. Вот блюз, называется он Red House.

К концу номера появились радио–интерференционные помехи, но их быстро локализовали и ликвидировали. Без всякого вступительного слова Джими продолжил песней Come On (Part One).

41

— Всячески благодарю вас. Я хотел бы ещё одну сыграть для вас, одну небольшую вещицу под названием A Room Full Of Mirror. Уверен, мы проберёмся через неё так или иначе. Всё что я вижу, это я вижу самого себя, одного из этих, со сцены. Но когда кошка разбила ему зеркало, и раскрылся перед ним весь мир, он пытался сделать новое зеркало. Но теперь он этого не делает. Также мы благодарим всех шведов, за то, что пришли.

— Fire! Fire! — послышались возгласы толпы.

— Ну так и поднимайтесь сюда, и играйте сами, — среагировал на эти выкрики Джими.

Затем он повернул гитару грифом к толпе, как бы приглашая желающих на сцену.

— Вот что–то, что мы часто делаем сами, — и продолжил песней A Room Full Of Mirror.

— Мне снова нужно подстроиться, что за чёрт, вы об этом не хотите слышать! Я хотел бы здесь сыграть ещё одну вещь. Люблю её играть. Так как она называется? (спросил он Мича) Мне приятно сообщить вам, что у меня нет настроения ни на кого.

Доводы промоутера всё ещё занимали всё сознание Джими.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если мы сыграем медленный, очень медленный джэм, совсем недолго. Знаешь, для нас это так, баловство, займёт всего минуты три–четыре. И если вам это не подходит, просто попытайтесь врубиться.

На протяжении Land Of The New Rising Sun доводы промоутера, похоже, всё глубже въедались в сознание Джими и он ушёл со сцены. Мич углубился в небывалой длины соло на барабанах. Там временем Джими за кулисами спорил с промоутером. Аргументы должно быть его сильно разогрели, потому что, вернувшись к своей обезглавленной группе, он сказал, обращаясь к публике:

— Простите за вынужденный перерыв, но моё сознание… оно было слишком перегружено. И теперь я его несколько облегчил и хочу предложить вам Message To Love.

Совершенно ясно, что никакого облегчения проблемы не произошло и эти пререкания только ухудшили его состояние. Было очевидно, что сердце Джими было занято другим. Играл он небрежно, делая ошибки и без вдохновения, почти по–любительски.

42

— Прошу извинить, что приходится подстраиваться, думаю, минуты нам хватит, и вы можете вернуть деньги за билеты. Нам бы всё же хотелось э… перед тем как вы разойдётесь по домам и всё такое, ради всех тех парней, которые лежат в земле и ради всех их подруг, заплативших за это слезами, не знаю… Вам следует поосторожнее быть, это может сделать вас одинокими навсегда. Итак, дело в том, что посвящаю эту песню каждому из вас. И той, вон там, в розовых трусиках, да, да, тебе… Спасибо вам за все эти три года. И все эти э… нет, я должен сказать, что это всё — все здесь солдаты. Да, мы собираемся сыграть вам эту вещицу, назвали мы её Machine Gun. Во всяком случае споём её целиком, может быть только чуть кое–где изменив. Ею мы и завершим, так как нас торопят, как я полагаю, но медленно шаг за шагом.