Химеры в саду наслаждений - страница 35

— Но за что было богу так наказывать вашу кузину? — наконец не выдержала Стэплтон. — По отзывам ее коллег, друзей и даже бывшего мужа, она была приличной женщиной… Милой, доброй. Кажется, никогда никого не обидевшей.

— Есть тайные деяния, которые известны немногим. Конечно, Беллочка старалась по мере сил искупать своей дальнейшей жизнью грех юности.

— Тайные деяния? Грех юности? — оживилась Арина.

Инокиня еще ниже опустила голову:

— Белла совершила страшный грех, страшный…

— Страшный грех?

— Это было, конечно, давно. Но такие грехи не имеют срока давности. И не нам их судить.

— Но что она сделала?

— Беллочка совершила ужасный поступок.

— Вот как? Неужели такой ужасный, что даже нельзя сказать?

— Я не имею права раскрывать эту тайну.

Инокиня поднялась со скамьи, давая понять, что разговор окончен.

«Короче говоря, — мысленно подвела итог своего визита в монастырь Арина, — инокиня уже не верит, что ее родственница найдется, и не хочет более говорить о ней. Другими словами, не желает сотрудничать со следствием, что существенно осложняет дело».

— Значит, в биографии Беллы Борисовны есть нечто весьма подозрительное, Стэплтон?

— Выходит, так.

— Страшный грех, говорите?

— Ага.

— По вашим честным глазам вижу, Стэплтон, у вас есть какая-то идея?

— А что, если?..

— Что?

— Что, если Топоркова действительно связана с Дашей и Сковородиным, но как-то совершенно иначе, не так, как мы думали?

— То есть?

— То есть ее исчезновение вовсе не аналогичный эпизод.

— А что тогда?

— Что, если преступник — одна из жертв?

— Мнимая жертва?

— Ведь так часто бывает, когда в серии преступлений один из эпизодов слишком выпадает.

— Вы хотите сказать… заказчик — исчезнувшая Белла?

— А вдруг?

— Ну, это уж вы чересчур…

— Надо и самые невероятные версии рассматривать. Сами учили.

— Не до такой же степени, Стэплтон! Вы хватили лишку!

— Думаете, хватила?

— Впрочем, продолжайте осаду монастыря. Вдруг что-нибудь да выйдет.

— Жаль только, — вздохнула Арина, — опять не получается связать все три эпизода. Либо Даша и Сковородин, ну и Леша. Либо Белла и Сковородин. Только тогда при чем тут Даша? Ума не приложу, что делать…

— Как всегда, подождать, Стэплтон, — флегматично заметил Аринин начальник. — Да, надо подождать…

— Чего ждать-то?

— Ясно чего — как всегда, еще одного преступления. Вдруг тогда и все прежние свяжутся.

— Нет, ну, если дождаться, пока пол-Москвы пропадет, тогда что-то и может проясниться…

— Кажется, есть кое-что. — Иван Петрович сам позвонил Дамиану.

— Правда?

Решение Дамиана сотрудничать с небезопасным бывшим ментом Иваном Петровичем Захаровым оправдало себя довольно быстро. Но… по скользкой дорожке-то, стоит ступить на нее, не идешь, а скользишь. Вот о чем невольно подумал Дамиан, когда раздался звонок от Захарова.

Да, ответные любезности от начальника сковородинской безопасности не заставили себя ждать.

— Неужели подставное ДТП? Пропажа владельца машины? — с профессиональным цинизмом обрадовался детектив.

— Пока еще не пропажа… Но с неким Геннадием Дудкиным приключилась занятная история.

— Вот как? Что же с Дудкиным случилось?

— Ну, на первый взгляд вроде как обычное подставное ДТП. Подставились и требуют деньги за причиненный ущерб.

— Дудкин описал этих людей?

— Да. Трое. Серый «Мерседес». Номер, правда, другой, не тот, что ты продиктовал.

— Что совершенно неудивительно. — Дамиан слушал Захарова и тихо ликовал: портрет тройки, наехавшей на Геннадия Дудкина, вполне совпадал с тем, что был ему уже хорошо известен. А также с тем описанием, которое Филонов получил от господина гурмана.

— Итак, они с Дудкина потребовали деньги…

— И он, заметь, сразу отдал.

— Сразу?

— У него была с собой такая сумма. Как раз две тысячи долларов.

— И что же?

— Так деньги у него не взяли!

— Да ну?

— Они тут же передумали и сказали, что двух тысяч баксов мало, а надо пять. Ну а пяти тысяч долларов не было с собой даже у Дудкина.

— Откуда вы все это знаете? Неужели он написал заявление в милицию?

— Нет. Дудкин, конечно, не образец законопослушности, но… Понимаешь, Дамиан, он пожаловался по-свойски своему человеку в правоохранительных органах.