Хищницы - страница 24

Наумов уехал в Орел, Тарновская – в Вену. Они условились встретиться в Варшаве. И вскоре Тарновская вызвала Наумова, но не в Варшаву, а в Вену.

Стесненный в средствах, он наделал долгов, попросил денег у матери, но все-таки собрался туда, куда звала его Тарновская. На службе он сообщил о недомогании и выехал в Вену.

Август 1907 года, Вена. В отеле «Захер» напротив Венской оперы живут четверо: Тарновская, Перье, Наумов, Прилуков. Доната Дмитриевича разыскивает за долги русская полиция, и он регистрируется по чужому паспорту на имя немецкого подданного Зейферта. Тарновская не позволяет Наумову (тоже зарегистрировавшемуся под чужим именем) и носа показывать из гостиницы.

Однажды Наумов все же бежал в город и напился в первом попавшемся кабачке. Возвращаясь в гостиницу, он увидел, как Тарновская садится в экипаж с каким-то бритым господином, и устроил ей сцену ревности. Бритый господин – Прилуков, которого Наумов никогда не видел и о существовании которого не подозревал, и Тарновская объяснила: не ревнуй, это русский консул в Вене.

Вначале Тарновская уговаривала Наумова убить Комаровского в вагоне поезда, когда они вместе поедут в Москву. Наумов отказывался, пил, плакал. Тарновская угрожала, что выйдет замуж за Комаровского и, в конце концов, сошлись на том, что убийство произойдет в Венеции.

Наумова обрядили в одежду богатого американского туриста. На случай задержания карабинерами, Перье срезала с его верхней одежды и белья все бирки. Тарновская вручила Наумову план Венеции с местоположением палаццо Маурогонато и план квартиры Комаровского. Купили билет на поезд, заранее забронировали номер в шикарном отеле «Даниэль», который находится во дворце XV века, принадлежавшем когда-то венецианскому дожу Дандоло. Здесь до Наумова останавливались императрица Сисси Австрийская, Вагнер, Байрон, Рескин, Фосколо, Альфред де Мюссе и Жорж Санд, Штраус, Гете, Пруст. «Даниэль» находился в двух шагах от палаццо Маурогонато, где жил Павел Комаровский. Из отеля за 15 минут можно добраться до вокзала – на гондоле или пешком.

Тарновская проводила Наумова на вокзал, сняла с него свой медальон, вручила пистолет и надела золотой нательный крестик. Перекрестила, пожелала удачи. Обещала грядущее совместное счастье. Николай Наумов сел в экспресс.

Он не знал, что в другом вагоне этого же поезда разместились Донат Прилуков и два нанятых им австрийских детектива. Они должны были следить за каждым шагом потенциального убийцы.

Тарновская с Перье ожидали новостей в Киеве.

Граф Комаровский готовился к приезду Марии Николаевны. Ремонтировал дом. Заказал портрет художнику Самадену Эриху, где он будет изображен в мундире и папахе казачьего полка; на шее должен быть крест – знак ордена Св. Станислава; на груди – золотые и серебряные медали на колодке. Портрет этот хранился в экспозиции Орловского музея, но пропал в годы войны, когда Орел заняли немцы.

4 сентября 1907 года. Венеция. Квартира графа Павла Комаровского. Молодой человек в коричневой шляпе и сером пальто звонит в дверь ранним утром. Хозяин еще не вставал ото сна. Открывает горничная – итальянка. Через несколько минут граф в халате выходит к незнакомцу в прихожую. По словам горничной, Комаровский явно знал визитера, был удивлен, но обрадован. Пытался обнять молодого человека. Она вышла. В этот момент из передней раздались один за другим четыре выстрела. Когда туда вбежала она и другие слуги, то увидели лежащего в луже крови Комаровского и склонившегося над ним посетителя, который плакал. Они решили, что произошел несчастный случай. Тут молодой человек встал, открыл входную дверь и убежал на улицу.

Тяжело раненного графа доставили на санитарной гондоле в единственную венецианскую больницу «Оспедаль Сивиль ди Венеция». Раны его казались несмертельными, но он потерял много крови. Комаровский назвал имя покушавшегося – это Николай Наумов, безнадежно влюбленный в его невесту. Раненый попросил вызвать в Венецию Марию Тарновскую. В больнице Комаровский составил завещание на имя Тарновской, он отдал ей все состояние, и поручил своего сына Евграфа. Завещание заканчивалось так: «Прошу браслет и письма Марии Николаевны положить ко мне в гроб».