Хитрая лиса - страница 14

Тут закипела вдруг вода в черной реке. Волна за волной пошли — горами вздымаются. На последней волне дракон плывет девятиглавый. На каждой голове по золотой звезде сверкает, сам издали грозно рычит:

— Кто посмел войти в мой дом золотой? Огнем сожгу наглецов, пепел по ветру развею!

Видит Сьер-батор — быть здесь битве невиданной. Надо силы набраться. Стал он по степи бегать, по земле кататься и почувствовал в себе силу невиданную.

Вынесла последняя волна девятиглавого дракона на золотой мост. Сошлись противники.

— Будешь сдаваться или сражаться? — спрашивает дракон у богатыря.

— Сражаться! — храбро отвечает Сьер-батор.

— Сражаться, так сражаться. Начинай битву! — кричит ему девятиглавый дракон.

— У нашего народа не принято бить первым! — возражает ему Сьер-батор.

— Тогда терпи! — кричит дракон.

Ринулся он на богатыря, размахнулся хвостом, пыхнул пламенем и так ударил, что в землю вогнал его сразу же по колено. Но встал богатырь на ноги, взмахнул своей тяжелой саблей и отсек дракону сразу две головы. Потекла кровь, словно вода, ручьем по степи.

Разъярился дракон, взвился до небес, размахнулся своим могучим хвостом, разразился огнем-молнией, ударил и вогнал богатыря по пояс в землю. Мать-земля дала Сьер-батору великую силу, выбрался он из земли, взмахнул алдаспаном и отсек дракону сразу три головы. Потекла черная драконья кровь по степи, залила всю низину.

Поднялся тут дракон выше всех небес, размахнулся хвостом, ударил богатыря, опалил его огнем-пожаром и вбил в землю по шею.

Но успел Сьер-батор снять свой сапог и кинуть его в сторону коня. И бросился его белый аргамак ему на помощь, стал дракона копытами бить и зубами рвать.

Тем временем Сьер-батор вылез из земли, стал еще сильнее, чем прежде, ухватил дракона за хвост, ударил своим алдаспан ом и отсек ему еще три головы. Взмолился тут дракон и говорит богатырю-великану:

— Не губи меня, оставь мне жизнь, а в награду за это я помогу тебе победить нашего царя, великого Асьтаху.

— Не нужна мне помощь врага. Знаю я: тот, кто изменяет своим один раз, изменит и еще раз, — сказал богатырь и взмахнул своей тяжелой саблей.

— Я знаю много тайн, — взмолился опять дракон. — Например, у тебя в кармане уши моих меньших братьев. Как только ты вынешь их из кармана, нападет на тебя сам великий Асьтаха внезапно…

— Не нужны мне твои предательские советы, — сказал ему Сьер-батор и, взмахнув алдаспаном, отсек ему последнюю голову.

Смрадом наполнилась тогда вся земля. Сьер-батор собрал драконовы головы, отрезал уши, положил в карман. А потом головы и туловище завалил камнями. Ту-батор так и не проснулся. Вернулся Сьер-батор в дом, а там Юман-батор спит, не шелохнется.

— Долго же ты спишь, братец мой средний, — укорил его Сьер-батор, подымая от сна.

Тут и Ту-батор вернулся с караула и начал ругаться:

— Да не было там ни одной живой души! Правда, я к утру заснул, и какой-то дурень забил мне уши и ноздри мхом. Хотел я его проучить, а его и след простыл… — подумав, добавил: — Думал сначала, что это ветер дул в мою сторону и мхом забил мне уши и ноздри, но ветра всю ночь не было…

— Едемте, братцы, дальше, — говорит им Сьер-батор, — чувствую, приближаемся мы к царству великого и страшного Асьтаха: и ждут нас жестокие битвы. И тронулись в путь три богатыря.

Едут и едут. Едут мимо гор высоких, мимо лесов дремучих, по степи широкой. Проходят дни, недели, месяцы и годы. Голод их мучает, жажда томит, ко сну клонит. Хочется им хлеба поесть, воды испить, поспать-отдохнуть. Вот видят они впереди гору, а на горе — деревню из девяти домов под одной крышей.

Поехал туда Сьер-батор поискать-попросить хлеба насущного, воды животворной, угла для отдыха. Подъезжает к крайнему дому, смотрит в окно: а там на золотом стуле красавица со змеиным хвостом сидит, на лбу у нее три звезды, на груди две звезды, в ушах звезды и на запястьях звезды.

Сидит, ребенка в зыбке укачивает и напевает:

— Едут три брата-богатыря, едут убийцы твоего отца, едут голодные, жаждой томимые, сильно усталые. Хотят они свет найти, солнце и луну спасти, победить моего отца, твоего дедушку. Вот выйду я им навстречу, стану мягкой постелью-периной, не стерпят они, лягут отдохнуть и погибнут… А если кто-то слышит мои слова и передаст другим, тот сам станет пухом белым…