Хлеб великанов - страница 21

стр.

– И позволить Уолтеру приводить распутниц прямо сюда? Ну нет, я не собираюсь так ему подыгрывать!

– Черт возьми, Майра, что же тебе нужно, в конце концов?

Майра снова заплакала:

– Я так несчастна, Сид! Если бы только Уолтер был другим…

– Ну, он такой, какой есть, и другим уже никогда не станет. Ты должна принять решение, Майра. Раз уж ты вышла замуж за донжуана, то лучше с этим примириться, если ты его любишь. Поцелуйтесь и помиритесь – и весь сказ. Никто из нас не совершенен. Напоминаю: главный принцип брака – брать и давать.

Его сестра не переставала всхлипывать.

– Брак – штука деликатная, – задумчиво продолжал дядя Сидни. – Очевидно, женщины чересчур хороши для нас.

– Еще бы! – плачущим голосом отозвалась Майра. – Нам приходится прощать снова и снова.

– В том-то и дело, – радостно кивнул дядя Сидни. – Женщины – ангелы, а мужчины – нет, поэтому женщины должны принимать это во внимание. Так было и будет всегда.

Всхлипывания прекратились. Теперь Майра видела себя в роли всепрощающего ангела.

– Разве я не делаю все, что могу? – осведомилась она. – Веду хозяйство и уверена, что ни одна женщина не могла бы быть более преданной матерью.

– Верно, – согласился дядя Сидни. – И парень у тебя отличный. Хотел бы я, чтобы у нас с Кэрри был сын. Четыре девочки – это немного чересчур. Поэтому я всегда ей говорю: «В следующий раз нам – повезет». Мы оба уверены, что теперь-то родится мальчик.

Это отвлекло Майру.

– Я и не знала. Когда ожидаете ребенка?

– В июне.

– А как Кэрри?

– У нее немного отекают ноги. Но она молодец, справляется. А вот и племянник! И давно ты здесь, мой мальчик?

– Очень давно, – ответил Вернон. – Я был здесь, когда вы пришли.

– Ты такой тихий – тебя и не услышишь, – пожаловался дядя Сидни. – Не то что твои кузины. Иногда они такое устраивают, что хоть из дому беги. Что это у тебя такое?

– Паровоз, – отозвался Вернон.

– Нет, – возразил дядя Сидни. – Это молочная цистерна.

Вернон молчал.

– Разве не так? – настаивал дядя Сидни.

– Нет, – сказал Вернон. – Это паровоз.

– Ничего подобного. Это молочная цистерна. Интересно, кто из нас прав?

Так как Вернон не сомневался, что прав он, отвечать казалось излишним.

– Серьезный парень, – заметил дядя Сидни, повернувшись к сестре. – Никогда не понимает шуток. Знаешь, мой мальчик, тебе придется привыкнуть к тому, что тебя будут дразнить в школе.

– Неужели? – спросил Вернон, не понимая, при чем тут это.

– Мальчик, который с юмором относится к тому, что его дразнят, добьется успеха в жизни, – заявил дядя Сидни и снова звякнул монетами, демонстрируя, с чем именно у него ассоциируются мысли об успехе.

Вернон задумчиво смотрел на него.

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем, – ответил Вернон.

– Возьми свой паровоз на террасу, дорогой, – сказала Майра.

Вернон повиновался.

– Любопытно, многое ли понял мальчуган из нашего разговора? – спросил дядя Сидни.

– Он ничего не понял. Вернон слишком мал.

– Ну, не знаю. Некоторые дети многое понимают – например, моя Этель. Но она такая смышленая…

– По-моему, Вернон вообще ничего вокруг не замечает, – отозвалась Майра. – В некоторых отношениях это благо.

2

– Мама, – спросил позже Вернон, – что должно случиться в июне?

– В июне, дорогой?

– Да. О чем вы говорили с дядей Сидни?

– Ах это!.. – Майра смутилась. – Понимаешь, это большой секрет…

– Ну? – настаивал Вернон.

– Дядя Сидни и тетя Кэрри надеются, что в июне у них появится хорошенький маленький мальчик – твой кузен.

– И это все? – разочарованно протянул Вернон. Помолчав немного, он задал следующий вопрос: – А почему у тети Кэрри отекают ноги?

– Ну… она в последнее время очень устает.

Опасавшаяся дальнейших расспросов, Майра лихорадочно пыталась вспомнить, что именно говорили она и Сидни.

– Мама.

– Да, дорогой?

– А дядя Сидни и тетя Кэрри хотят, чтобы у них был мальчик?

– Конечно.

– Тогда зачем ждать июня? Почему они не могут получить его сейчас?

– Потому что, Вернон, Бог знает, как лучше. И Бог хочет, чтобы мальчик появился в июне.

– Так долго ждать, – разочарованно протянул Вернон. – Если бы я был Богом, то сразу бы посылал людям то, что они просят.

– Ты не должен богохульствовать, дорогой, – мягко упрекнула его Майра.