Хляо - страница 15

Итак, Ноа сделала все возможное, чтобы угодить Дило и вновь завоевать его расположение. Однако сейчас, исполнив свою трудную и неблагодарную роль в точности, она почувствовала, что душа ее наполняется другой виной, гораздо более тяжелой. Виной убийства человека. Может было бы лучше, думала она сейчас, предпочесть неуважение своего мужа (скорее всего недолговременное), чем взять на себя вину, которая, она боялась, останется на всю жизнь.

Когда кончилась церемония казни и переливания, Дило Ретрак сам помог своей жене дойти до автомобиля. На другой стороне дороги, под рожковым деревом, двое официантов рыли яму для тела Секретаря. Без молитвы и батюшки.

На одном из поворотов впереди них оказалась телега, запряженная волами и занимающая почти всю дорогу. Рядом стоял полицейский в форме и с пистолетом в руке.

— Прошу прощения, что должен таким образом перекрыть дорогу, однако в этом случае я могу быть уверен, что первый же автомобиль остановится. Видите ли, машины сейчас большая редкость… Вы едете в Город Нисходящего Солнца?

Ретрак утвердительно кивнул головой.

— Я должен поехать с вами, — сказал полицейский, поигрывая пистолетом. — Это необходимо для четкого функционирования полиции.

— Пожалуйста, — пригласил Ретрак, который не мог поступить иначе.

Несколько слов о полицейском. В окрестных деревнях в последнее время происходило довольно много тяжелых преступлений. Полицейский раскрыл лишь некоторые преступления, делая вид, что остальные не замечал. Однако сегодня утром, как только объявили Чрезвычайный Закон, он решил действовать по букве и без промедления. Таким образом, завершив несколько судебных разбирательств, он наполнил почти доверху бак своей машины циркулирующей жидкостью приговоренных, недостатка в которых не было.

Во время одного из судов, когда все шло по плану и дело приближалось к оглашению приговора, вдруг неожиданно появился Начальник Полиции, который ездил с той же целью. Полицейский не имел никакого желания отдавать своего подсудимого, однако его подчиненные предали его и перешли на сторону Начальника, который был выше рангом. В результате, кроме подсудимого, наш Полицейский вынужден был отдать и всю жидкость, которую собрал с таким трудом. Начальник Полиции забрал все за здорово живешь.

Дило Ретрак описал и свои приключения с Судьей, чтобы показать, что и он пережил подобное, и даже хуже.

— Я не сомневаюсь, — рассуждал он, — что в Чрезвычайном Законе достаточно неточностей и упущений. Что происходит в случае, если он и чиновник имеют право, но один выше другого в ранге, или в чине? Если нижестоящий оказался на месте раньше, должен ли он отступить перед вышестоящим? Или отстаивать свое право, и, даже больше того, столкнуться с ним. Опять же, в другой ситуации, где двое правомочных, находящихся на одинаковой ступени субординации, не пожелают уступить друг другу добровольно, не возникнет ли конфликт между их двумя вооруженными группами? Таким образом, Чрезвычайный Закон, имеющий своей целью помочь вышестоящим чиновникам в их передвижении и способствовать ритмичному функционированию государственного аппарата, в большинстве случаев может привести к совершенно противоположным результатам. Высокодолжностные лица передерутся между собой и взаимоуничтожатся, а это большая трата сил, времени и, конечно, горючего.

— Я думаю, все эти трудности и вся путаница происходят оттого, что Чрезвычайный Закон предусматривает только небольшой круг преступлений, сказал Полицейский.

— Именно к этому я и хотел подвести, — подхватил Ретрак. — И поэтому, я думаю, было бы гораздо лучше, если бы Экстренная Процедура распространялась и на мелкие преступления.

— Твои слова да Богу в уши, — поддакнул Полицейский и посмотрел на небеса, где, предположительно, живет Всевышний.

Ноа к разговору не прислушивалась. Путешествие теперь для нее не представляло более никакого интереса. Возможно, оттого, что ее тошнило. Она чувствовала себя мешком картошки, который бросили в машину и, не спрашивая, везут неизвестно куда (если предположить, что мешок картошки может иметь свое мнение и желание). Она хотела побыть одна. Она жаждала покоя природы — пения птиц и цикад в тени ветвей, детских голосов, журчании воды и ветерка, шевелящего траву. Картины фантазии далекой памяти. Хотелось выпорхнуть в окно и направиться напрямик, к тем взгорьям напротив, перелететь через них и оказаться на другой стороне. Конечно, это были глупые мечты, незрелые и очень наивные.