Хляо - страница 7

— Все вон, — сказал Исполнитель, решительно направляя дуло своего автомата, и закрыл дверь кофейни изнутри.

Толпа любопытных расположилась у окон, где были видны их зажатые головы. Кто не сумел занять хорошее место, чтобы наблюдать за происходящим внутри, довольствовались описаниями очевидцев.

— Заседание Черзвычайного Суда объявляется открытым. Экстренная Процедура… — сказал Дило Ретрак, сидящий за столом старосты. Обстановку комнаты дополнял стенд, висящий сзади на стене, на нем были приколоты разные документы и объявления. На углу стола примостился Секретарь с бумагами.

— Обвиняемый Митрао Омм. Ты обвиняешься в соблазнении несовершеннолетней землячки Уа Лилл и в продолжающемся сожительстве с нею. Признаешь ли себя виновным? Однако предупреждаю тебя, что ты ничего не выиграешь, если будешь отрицать. Я лично и моя жена собственными глазами видели тебя, упражняющегося в тяжком преступлении. Итак, признаешь ли ты или нет свою вину?

— Признаю, — ответил обвиняемый, всем видом показывая, что не может ответить иначе.

— Приглашается первый свидетель — дедушка девушки… Скажи мне, старик, что ты знаешь по этому делу?

— Уа — моя внучка, г-н Председатель. Ее родители несколько лет назад выехали за границу на заработки, а ее оставили мне. Однако я — старик, и не могу за нею уследить. Нашелся, между тем, этот негодяй и испортил ее. Вот уже год как. С тех пор, она то появится, то исчезнет, все с ним. Ночью спит в его доме! Вот, что могу сказать…

— Хорошо, старик, можешь сесть. Сейчас пусть подойдет сюда потерпевшая… Уа Лилл. Сколько тебе лет?

— Четырнадцать исполнилось.

— Таким образом, согласно закону, ты — несовершеннолетняя… Ну-ка, скажи мне, какие отношения у тебя с обвиняемым?

— Хорошие отношения, г-н Председатель. Я люблю его, а он меня.

— Нет нет, я не это имею в виду. Скажи-ка, имели ли вы сексуальные отношения, были ли вы, так сказать, вместе?

— Так точно, имели. Это, однако, было мое желание. И поэтому очень прошу вас: освободите Митрао. Он хороший…

— Можешь идти на свое место, свидетельница, — сурово сказал Дило Ретрак. — Ты, обвиняемый… Можешь взять слово для защиты.

— Господин Судья, то, что сказала Уа, — это правда. Мы друг друга очень любим. — Однако, не увидев в лице Судьи понимания, несмотря на все чувства, которые он вложил в эти слова добавил: — Мы, так сказать, влюблены. Понимаете, что хочу сказать… Любовь — это не преступление, господин Судья. Это высокое чувство, необыкновенно прекрасное. Оно наполняет душу сопереживанием. И уж не видишь грязи и пошлости жизни, а воображаешь себе мир гораздо лучшим, чем он есть на самом деле… Я не образованный, как вы, господин Судья, но простецкий мой ум говорит мне: это невозможно, Митрао, чтобы тебя наказали за то, что воспевают поэты и барды мира. Однако если вы считаете это преступлением, я готов сейчас же исправить свою ошибку. Я обожаю Ую и готов взять ее в жены сию же минуту.

Во время этой речи Уа глядела на него увлажненными глазами и с улыбкой на губах, утвердительно кивая головой, как будто говоря, что все очень хорошо сказано и она совершенно согласна с ним. Когда ее возлюбленный закончил речь, она повернулась и умоляюще посмотрела на Судью.

Что-то шевельнулось в душе Нои, когда она слушала обвиняемого, говорящего о любви. Естественно, таксист рассказал об этом несколько наивно и грубовато. Однако слова его напомнили ей собственные мысли и переживания, которые когда-то бушевали в ней, и отозвались где-то глубоко внутри. На минуту она задумалась, что это было? Что шевельнулось в ней? Это была она сама, восемнадцатилетняя, неопытная девушка, в которой было много общего с этой «потерпевшей». Она постаралась подавить глупую эту жалость души, и оценить ситуацию реалистично и серьезно, как полагается ее высокому общественному положению и, конечно, положению мужа.

— Несмотря на то, что нам было сказано о прекрасных чувствах, любви и т. д., — подытожил Дило Ретрак, — преступление остается преступлением. Суд признает тебя виновным без смягчающих обстоятельств. Совращение несовершеннолетней относится к категории тяжелых уголовных преступлений. Согласно сегодняшнему Чрезвычайному Закону, наказание за все тяжкие преступления — смерть. Очень сожалею, но другого выбора нет. Приговор: высшая мера наказания. Смертная казнь будет произведена здесь и немедленно.