Хохот степей - страница 10

— В качестве извинения я забираю ваше добро. Если захотите выкупить свои мечи — присылайте людей в юрт моей сестры. Ответь мне, жених Ду Чимэ был единственным сыном своей матери?

— Да, Эргет Салхи, — скрипя зубами и кривя окровавленные губы, отозвался поверженный воин.

— Тогда передай этой несчастной женщине, что ее невестка, Ду Чимэ и ее мать будут рады принять ее в улус Чоно. Сестра моя была помолвлена с сыном женщины пятнадцать лет и получала подарки. Пришло время отплатить. — Выпрямившись в седле, глядя на злых, связанных и раненых мужчин, я не испытывал жалости.

Отстегнув от седла их лошадей воду, бросил пару мешков к ногам неудачливых сватов. Чуть дальше, метрах в трех впереди, в землю воткнулся нож.

— В дневном переходе на восток есть река. Если духи степей и небес будут к вам благосклонны и простят глупость, вы сможете добраться домой. Если же нет — никто, кроме вас самих, не будет виноват в этом.

Повернув лошадь, я послал ее галопом туда, где темной фигуркой на стремительно темнеющем небе ждала лисица.

__________________________

Нойон — благородный воин.

Когда степняк сказал мне ждать в сердце закралось подозрение, что все же оставит здесь. Степь, после дня пути, казалась бескрайней, но совсем не пустынной. То и дело на горизонте мелькали темные силуэты животных, из-под лошадиных копыт дважды выскакивали какие-то мохнатые мелкие создания. А один раз мне даже показалось, что я слышу волчий вой. Высокий и пробирающий до костей, хотя до хозяина этого голоса было очень не близко.

И сейчас, ругая воображение, я представила, как с темнотой вокруг меня собирается стая зеленоглазых, зубастых волков, желающих растащить мои кости по степи и бросить их на радость злым ветрам, что в грозу гремят останками одиноких путников. Не в силах сдержать дрожь и страх, понимая, что совсем не сумею выжить в это местности одна, подняла взгляд на мужчину. Черные глаза смотрели с интересом.

— Вы меня не бросите? — вопрос сорвался с губ сам собой, а руки хватались за кривой носок сапога, ища в нем хоть какую-то опору для шатких ног.

Отступив на шаг, понимая, что могу просто угодить под копыта коня, если всадник ударит животное по бокам, я стояла, кутаясь все в ту же меховую накидку. А в следующее мгновение мне в руки полетел мешок с кисло-сладким, пьянящим напитком.

— Стал бы я тратить кумыс на ту, кого собираюсь отдать степным шакалам. Жди.

В этом ответе мне послышалась насмешка, но я не знала, смеется степняк надо мной или просто так. Конь и всадник отъехали вперед, оставляя меня одну на возвышении, обдуваемую свежим, чистым ветром. Наконец, запах лошадиного пота и сырых шкур, чего-то еще кислого и противного, отступил. Я знала, что вся моя одежда пахнет отвратительно, но пока единственное, что было возможно сделать — это подставить лицо ветру.

А потом произошло то, чего никак невозможно было ожидать.

Выехав вперед, оставляя остальных позади, степняк, что спас меня, вскинул руку, и словно сдернул покрывало с части неба. Впереди, как небольшая стена посреди степи, стояла группа всадников. Я могла поклясться, что их не было там всего мгновение назад, но не существовало силы, способной переносить людей и зверей с одного места на другое. А вот сила способная их спрятать — была. Только это знание не добавляло спокойствия.

Когда степняк вскинул руку вверх, дернув небо вниз, я рухнула на землю, прикрывая голову руками. Все знают, что в степи гроза — это гнев духов, и она убивает любого, кто настолько глуп, чтобы стоять перед духами в полный рост.

Чуть разведя руки, отрывая только голову от травы, пахнущей пылью, я сумела разглядеть конец стычки. В горах рассказывают много сказок про степняков. В том числе и в моем родном селении. Но я всегда думала, что сказка — это только сказка, и не больше. Однако, сейчас, прямо передо мной, там, чуть ниже в степи, стоял тот, кто смог обрушить небо на врагов. И дрался он с тем, кто умел прятать людей за ветром.

В горле пересохло.

Убедившись, что грома больше нет и небо чистое от молний, я уселась на траву, глотнув кумыс. И еще раз.