Хокин - страница 9

Дариен решительно кивнул, длинная челка скользнула по щекам.

— Особенно в свете последних событий.

— Правда. — Хокин остановился у приоткрытой двери. — Что произошло с его угрюмой задницей?

Дариен пожал плечами и закупорил пузырёк.

— На днях я слышал разговор Зубала и Гадеса. Они говорили о том, что он требует доступ к совету Мемитимов. А несколько наших братьев и сестер упоминали о том, что он задавал им странные вопросы.

Хокин нахмурился.

— Вопросы? Например?

— На личные темы. Это странно. Раньше он не проявлял к нам интерес, а сейчас желает узнать историю наших жизней. — Это очень странно. Азагот всегда применял подход холодного, отстраненного отцовства. В своих детях он скорее видел временных жильцов, чем семью. — А вчера он весь день был в ярости, — продолжил Дариен. — Даже Лиллиана не смела, показываться ему на глаза. Видел бы ты его за ужином. Он кромсал стейк, словно чью-то душу. И ворчал.

— Да? А знаешь, что еще ворчит? — Хок опустил взгляд на раскуроченную грудь. — Моя рана. И все благодаря радиоактивному шлаку, что ты в неё капнул.

Дариен рассмеялся.

— Думаешь, в Центральной Больнице Преисподней о тебе лучше позаботятся?

— Да куда уж хуже этого.

Забавно, но Дариену нечего было на это сказать, и Хокин не знал хорошо это или плохо.

* * *

Персонал Центральной Больницы Преисподней не относился к самым милым людям, что доводилось встречать Хокину, но залатали его быстро и без применения безумного тайного зелья. Они даже вызвали главного врача, когда сестра Хокина Идесс объяснила кто такой Хок. Может ЦБП и специализировалась на оказании помощи демонам, но дети Азагота и братья и сестры Идесс обслуживались по первому классу. Прежде чем Хок покинул здание, базирующееся под оживленными улицами Манхэттена, Идесс его обняла.

— Я завтра приведу Мейса повидаться с дедушкой. Ты там будешь?

Идесс была замужем за одним из братьев-семинусов, который работал в больнице, и у них был неугомонный темноволосый малыш, полный озорства, и, может, он поднимет Азаготу настроение.

— Если буду на месте, то точно с вами, ребята, увижусь.

Идесс указала на автоматические двери, ведущие на парковку.

— Куда собираешься отправиться?

Хокин колебался. Ради одного из своих праймори Идесс нарушила правила Мемитимов, поэтому, наверное, он мог бы ей довериться, но…

— Я еще не решил, — солгал он. Хок снова начал колебаться, но в итоге послал все к черту. — Идесс?

— Да?

— Когда ты была Мемитимом, тебе же приходилось защищать настоящих отморозков? Даже наемного убийцу.

Идесс вздернула бровь.

— Осторожно, младший братик. — В ее тоне сквозило игривое предупреждение, напомнившее ему Сюзанну. Учитывая, что Идесс и Сюзанна сестры, разделенные веками, Хок этому не удивился. — Этот наемник теперь мой супруг.

— Но он же больше не наемник, — заметил Хокин. — Он совладелец больницы и работает здесь, верно?

Идесс кивнула.

— В морге.

Учитывая, что касание голой руки этого чувака несет смерть, работа с мертвыми людьми — отличный для него вариант.

— Ладно, — сдался он, — но каково защищать того, кто убивает за деньги?

— Хок, к чему этот разговор? — Идесс скрестила руки на чёрной форменной рубашке, спускающейся на джинсы. Она включила поведение мамочки. — Один из твоих праймори наемник?

— Серийный убийца.

Идесс поморщилась.

— Да, это тяжко. Знаю, что злодеи влияют на человеческое общество трудно понимаемыми способами, и очень трудно оставаться в стороне, позволяя им сеять хаос. За две тысячи лет служения я охраняла несколько по-настоящему отвратительных праймори, и те, кто мучили и убивали ради своего удовольствия — самые худшие личности.

Точно. Но Хокину каким-то образом удавалось абстрагироваться от жизней своих праймори, и вне зависимости от всего их защищать. И он продолжит это делать. Но Хок не мог забыть, широко распахнутые от ужаса, глаза Авроры.

— Как ты с этим справлялась? — спросил он, понизив голос, как будто больница была полна членами совета Мемитимов, а не вампирами, демонами и оборотнями. — У тебя возникало желание спасти жертв?

— Все время, — со вздохом ответила Идесс. — И если бы мой брат не держал меня в узде, может, я так бы и делала.