Hollywood на Хане - страница 8
Завтракаю в обществе персидской кошки — мягкого внимательного создания с незавидной бабьей судьбой. В попытке совместить телесно приятное для неё с финансово полезным для себя самого, Евгений отыскал ей породистого кавалера — шикарного перса с родословной подлинного шаха, но не сошлись в цене. Ночь с пушистым жиголо шахских кровей стоит трёхзначную сумму в долларах, а котят ещё надо дождаться, вырастить, да найти на них небедных покупателей… Под впечатлением от печального Жениного рассказа, долго чешу невесту под плюшевым подбородком, извлекая из неё вибрирующие стоны нерастраченной женской нежности.
Съеденный на завтрак сыр-коттедж местного производства оставил меня в ироническом недоумении. Накануне, забежав наспех в небольшой супермаркет — забавное словосочетание!.. — прихватил то, что показалось узнаваемым и желанным после двух дней подножных кормов.
Вместо однородно гранулированной приятной на вкус и на запах привычной творожной массы обнаружил неаппетитную субстанцию, могущую заинтересовать разве что геолога. Раскопал три отчетливых слоя — «страты», как называют это профессионалы. Пробив плотную корку серых окаменелых глин, добрался до слоя конгломерата: прессованной гальки, отдалённо напоминающей заявленный на упаковке продукт. Под ней раскопал придонный пласт обычного сельского творожка, выпавшего в осадок из незадавшегося заморского изделия. Скушав, задумался о дате его производства, озабоченным глазом обшарил упаковку, нашёл и охнул: 06.12.07. Проклял владельца «супермаркета» и зауважал производителя коттеджа: для молочного продукта полугодичной давности, он обладал из ряда вон выходящими вкусовыми качествами… Пережив первый испуг, подумал, решительно не поверил, внимательно перечитал три раза, понял!.. Не 6-е декабря 2007-го года, а 6 утра 12-го июля года нынешнего… Владелец магазина реабилитирован, производитель вернулся на честно заслуженное место — у параши. Всё! Более — никаких коттеджей, никаких местных попыток наладить у себя «европу» — только блины! Два раза в день я питаюсь блинами, чаще всего утром и вечером.
В этом месте некий фанатик гор, любитель аскетической горной героики, определённо возопит: «ну, где же горы, Ян Рыбак, где обещанное и заявленное: где суровые кручи Тянь-Шаньские, где факелом полыхающий в закатных лучах неукротимый Хан-Тенгри?… Задрал ты нас, любезный, своими блинами!..»
Я отвечу ему не сразу. Я проскользну отрешенным взглядом поверх взъерошенной мальчишеской головы его и рассеянно пробормочу: «горы, да, горы… я скушал горы эти блинов за четыре московских дня, наполненных кружением и созерцанием…» Давайте же поговорим ещё немного о блинах, молодой человек. Горы, в сущности, для того и существуют, чтобы подчеркивать и оттенять вкус блинов, а если вы со мною не согласны, то вы, видимо, не всё ещё поняли о горах. И о блинах, разумеется…
Московские блины пекутся в небольших уличных лотках, — прямо на ваших глазах и в соответствии с вашим заказом. Сдобные руки лоточных баб раскатывают тесто, промазывают его слоем выбранной вами начинки и ловкими экономными движениями — раз, два, три!.. — сворачивают в упитанный хорошо промасленный блин, точно младенца пеленают… Каждый раз, я подолгу читаю список начинок, который ровно вдвое длиннее американской «Декларации Независимости», и к моменту, когда подходит моя очередь едва успеваю выбрать, а иногда и не успеваю, и тогда лоточная женщина смотрит на меня с раздраженным нетерпением, смиряемым лишь благородной сединой моих висков да нездешней неторопливой мягкостью обращения…
Московские блины бывают, если восходить от простого к сложному: с ничем, со сметаной, с творожком обычным, с творожком сладким, с шоколадной пастой, с голландским напрочь изрешеченным сыром, с ветчиной, гибридные: с ветчиной и сыром, склеенными вместе в греховном союзе, с курятиной, с лесными грибами, с мёдом, с ягодами, с имбирной начинкой и с начинкой из сухофруктов, со старославянской рыбой севрюгой, с красной икрой и, наконец, блин «Богатырский», многослойный и навороченный, — наш русский ответ «Большому Маку»…