Холодная гавань - страница 9

— А вот и они! — воскликнула миссис Дрейк, вскакивая на ноги при звуке дверного звонка. — А я уж начала волноваться.

Изображая «волнение», она, видимо, хотела прижать ладонь к сердцу, а в результате у нее в руке оказалась увесистая левая грудь, словно она себя ощупывала. Пантомима вышла настолько забавной, что стоило ей повернуться к ним спиной, как мужчины перемигнулись.

В гостиную вошли мальчик, только вступающий в подростковый возраст, и девушка, из него выходящая. Оба выглядели такими же хрупкими, как их мать, из чего можно было сделать вывод, что из этой семьи сильные люди не выйдут, но при этом девушка свою хрупкость умела подать с удивительным изяществом.

— Как вам это понравится? — обратилась мать к вошедшим. — У этих джентльменов сломалась машина, они случайно позвонили к нам, и вот мы тут замечательно проводим время…

Девушка, которую звали Рейчел, протянула руку Эвану с обомлевшим лицом. Уже через мгновение она вежливо улыбнулась, но он успел заметить это выражение, и она поняла, что он заметил. Эван Шепард мог временами сомневаться в том, что из него выйдет что-то путное, но что касается собственной внешности и ее воздействия на женский пол, то тут у него сомнений не было.

Снова пошел по кругу шерри для всех, за исключением Фила, меланхоличного подростка; он возился на полу с котом, и его, похоже, устраивало, что о нем забыли. Рейчел села на дальний стул, как будто не готова была за себя поручиться, окажись она в непосредственной близости от Эвана, который исподтишка изучал ее, пока она обменивалась любезностями с его отцом. Ему нравились ее кожа, каштановые волосы и большие карие глаза. Ее нельзя было назвать пикантной, но ведь существует, как известно, столько видов женской красоты, а глядя на эту девушку, даже не хотелось думать о разных видах и категориях. Она была самой собой — немного худосочной и изнеженной, зато буквально излучающей жизнь. В голове у него уже вертелись такие определения, как «хрупкая», «свежая» и «уязвимая»; такую девушку хотелось холить и лелеять и ограждать от неприятностей. А еще его грела мысль, что будет совсем не сложно вернуться сюда в ближайшее же время и пригласить ее куда-нибудь.

Мальчик Фил перебрался на стул. Он сидел, сдвинув ноги и поместив на колени кота, которого ласкал и поглаживал, наклонившись вперед и что-то коту нашептывая. По молодости он и не подозревал, что у него вид настоящего педика. Когда он поднял голову, под глазами обнаружились глубокие тени — словно песком присыпано. Надо полагать, он проводил все время взаперти, из последних сил слушая нескончаемую болтовню матери и впадая в отчаяние, когда у нее от выпивки начинал заплетаться язык. Эван почувствовал к нему жалость. Хотя, с другой стороны, что ему мешает выйти на улицу, поиграть в стикбол со сверстниками или подраться с итальянскими подростками и заодно узнать, что существует и другая жизнь?

— Сколько тебе лет, Фил? — спросил он.

— Пятнадцать.

— Правда? А кажется, что меньше.

— Да, я знаю.

— Ты ходишь в местную школу?

— Да, я хожу в… — начал он, но его тут же перебила мать.

— Теперь это уже не важно, — объяснила она, — потому что с осени он у нас пойдет в частную школу. Правда, замечательно?

Эван с ней согласился, и Чарльз тоже пробормотал что-то в том же духе, с озадаченным видом оглядываясь вокруг. Ни сам дом, ни его обитатели не давали оснований полагать, что здесь могут найтись необходимые средства на частную школу. Отсутствующий отец, кем бы он ни был, похоже, только тем и занимается, что помимо алиментов выписывает чеки бог знает на что.

— …Это небольшая школа и не такая старая, как те, что у всех на слуху, — продолжала Глория Дрейк, — но у нее есть свое лицо. Думаю, его там ждет прекрасное будущее и учеба пойдет ему на пользу…

Когда появился автомеханик, Эван ушел, чтобы показать ему машину, но очень скоро вернулся. Принимая очередной бокал шерри, он повернулся к отцу и полуизвиняющимся-полушутливым тоном сообщил, что их машину пустят на металлолом.

— Механик мне так и сказал: «Это же рухлядь, дружище. Старая рухлядь».