Хорьки-фермеры - страница 26

Он слушал вполуха, как бодрая молоденькая секретарша втолковывает по телефону то, что он слышал уже тысячу раз: «Сожалеем, но радужную шерсть нельзя приобрести сразу. Овцам полагается сообщить, в каких целях будут использовать их продукт, и за ними остается право одобрить или не одобрить это применение. Для этого овцы должны встретиться лично с автором проекта. График приема у нас свободный, но без поездки вам не обойтись. Ближайший от нас аэропорт — в Хелене, Монтана, а оттуда — два часа езды до нашей фермы. Спасибо за звонок...»

Джуп покопался в ящиках с канцелярскими товарами, нашел блокноты в тканевых переплетах и написал расписку: «Взял два таких. Джуп».

Снаружи донесся шум подъезжающего автомобиля. По-деловому короткий стук в дверь:

— Это офис?

— Да, мэм. — София поднялась, приветствуя посетительницу. — Вы попали по адресу.

Телефон опять зазвонил.

— Не подойдете ли, Джуп? — попросила секретарша.

Фермер уже был у двери, но вернулся и, просунув лапу между горшками с городскими растениями, которым под открытым небом здесь пришлось бы несладко, снял трубку.

— Овечья ферма.

Голос с легким французским акцентом:

— Это курорт Хорька Джоди «Радужная овца»?

— Ага.

— Я звонил на прошлой неделе. Не могли бы вы назначить мне время для визита?

— В пятницу, — сказал Джуп.

«День большого представления, — подумал он. — Все будут при параде».

— Я имею в виду, для одобрения... Мы могли бы встретиться?..

— Ага.

— В... э-э-э... в три часа?

— Ага.

— Меня зовут... — звонивший помедлил и сам все понял, — ...это не обязательно, да?

— Ага.

— Значит, в пятницу, в три.

Джуп бодро кивнул, повесил трубку и, выбравшись из офиса, направился в сарай.

Юный Хорек Баджирон поднялся задолго до рассвета. Он стоял в морозной тишине пустого загона и, пристроив блокнот на среднюю перекладину, выводил при лунном свете слова:

«Я боюсь, — писал он. — Завтра большая прогулка, мы будем сами по себе, всю дорогу до высокого хребта, до самой Громовой горы. Овцам все равно, для них это пикник. — Он остановился и в задумчивости пожевал кончик карандаша. — Больше всего я боюсь скал. Нам со Строубом велено держать овец подальше от обрывов. Куки говорит, надо быть осторожным, в таких местах трудно искать следы. Питон и Алла пойдут за нами, чтобы я не заблудился...»

За спиной у него, в темноте сарая, чиркнула спичка — так неожиданно, что Баджирон развернулся прыжком, выронив карандаш.

— Раненько встаешь, Баджирон.

В пламени спички, лизнувшем фитиль фонаря, он различил маску и усы Хорька Джоди. На востоке было еще темным-темно. Джоди повернул спичку вертикально и встряхнул так резко, что пламя исчезло тотчас. Он еще немного подержал спичку, чтобы остыла, и воткнул себе за ленту на шляпе — для пущей безопасности.

— Да, сэр. — Баджирон наклонился за карандашом.

Тот, Который Умел Говорить с Овцами, повесил фонарь на длинный гвоздь, вбитый в стену сарая, перегнулся через верхнюю перекладину загона и уставился вдаль, на призрачные очертания гор, выхваченные лунным светом из тьмы на горизонте.

— Завтра — большая прогулка.

— Да, сэр.

— Волнуешься из-за обрывов?

— Да, сэр. Из-за них.

— Это хорошо.

Баджи задумался.

— Нас настигают те неприятности, из-за которых мы не волновались, — объяснил Джоди и, снова поддавшись воспоминаниям, добавил: — Если тебя застали врасплох — ты в беде.

Он повернулся, взял фонарь и направился к дому.

— Держу пари, когда записываешь, все становится иначе.

Хорьскаут двинулся за ним.

— Не знаю, сэр.

— Еще узнаешь. — Какое-то время они шли молча. Потом Джоди произнес: — Сюда много щенков приезжает, Баджирон. Но я могу отличить тех, которым предстоит изменить мир.

Еще какое-то время Баджи набирался храбрости, а потом все-таки спросил:

— Как же вы отличаете, сэр?

— Они знают, чего хотят. — Он неторопливо шагал к дому. Спешить было некуда. Шар золотого света от фонаря окутывал двух хорьков. — Вот, к примеру, Питон. Он привез в летний лагерь сумку с инструментами. Ясное дело, что когда-нибудь этот щенок станет первоклассным механиком! Не знаю уж, на каких машинах, знаю только одно: если Питон возьмется за дело, завертится любой мотор. Когда-нибудь другие хорьки будут вверять ему свою жизнь.