Хорошая - страница 9

— Что скажешь, если завтра мы начнём сначала? — спросил мистер Коннели.

Я фыркнула.

— Что это значит?

— Значит, что будет видно, — ответила я.

— Довольно справедливо. А теперь, как ты доберешься домой?

— Пойду пешком. Я живу в двух минутах от школы, — солгала я ему.

— Точно?

— Да, мистер Коннели. Всё в порядке.

Он кивнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но видно передумал и закрыл его.

На то, чтобы дойти до дома, у меня ушло два часа, и всю дорогу я материлась. Серьёзно. Я никогда не говорила «да пошло оно на хер» столько раз за всю свою жизнь. И это было так приятно. Да пошла на хер школа Крествью. Да пошли на хер мои родители. Пошел на хер комбинезон. Пошел на хер судья, который мог бы и отпустить меня, учитывая, что это было моё первое и единственное правонарушение. Пошла нахер Грейси за то, что она мелкая стерва. Пошел на хер Оливер за то, что он мой брат. Пошёл на хер мистер Коннели? Хм, нет. Он дал мне свой носовой платок, поэтому я позволила ему ускользнуть.

Я была мокрой от пота и совсем запыхалась, когда, наконец, зашла в наш дом. Оливер растянулся на диване в гостиной и смотрел старый выпуск «Симпсонов».

— Где ты была? — спросил он, глаза прикованы к экрану. — Я не видел тебя в автобусе.

Я проигнорировала его и пошла на кухню, схватила бутылку воды из холодильника и в считанные секунды проглотила её одним глотком. А потом сразу пошла в свою спальню и рухнула на кровать. Вот вам и план собраться и уехать из города. У меня не было сил сложить рубашку, не говоря уже о том, чтобы ехать одной несколько часов через множество штатов.

Я пялилась на стену напротив, ощущая шелковистую частичную бессознательность, что проникает во все конечности перед глубоким сном. Она была мягкой и приятной, и врала мне.

—Твоя жизнь не так уж и плоха, Кейденс, — говорила она, извиваясь по кругу, пробираясь к сердцу через мои ноги и руки, проникая в каждый пальчик. Она усыпляла меня до состояния равнодушия. Мне не нужно было в это верить, пока мое тело чувствовало себя так хорошо. Все было не так уж плохо, пока у меня была кровать, чтобы лечь, место, чтобы убежать, мечты в моей голове, которые всегда ждали, намного лучше, чем моя реальность.

Я нырнула вниз, еще глубже зарывшись головой в подушку, пока не погрузилась в сладкую темноту. Спасение. Облегчение.

Глава 3

Носовой платок

— Кейденс, я записал тебя добровольцем раздавать программки в церкви, — заявил папа за ужином.

Я кивнула и запихнула очередной кусочек курицы в рот. Есть было практически невозможно. Я потеряла аппетит после ареста.

— Так как прошёл первый день возвращения в школу? — спросила мама. Я видела, что ей не терпится услышать хорошие новости, но мне не хотелось их сообщать. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы солгать обо всем, заставить моих родителей поверить, что все вернулось на круги своя, но ложь - это грех. И было гораздо приятнее говорить правду.

Я приподняла брови.

— Что ж, этим утром я получила милейший подарок от кучки девчонок. Оранжевый комбинезон, если точнее. Очень похож на тот, что я носила в колонии.

Оливер подавился курицей.

Папа прищурился.

— Я надела его. Оказывается, они даже потрудились и нашли мой размер. Но из-за этого у меня возникли проблемы с учителем на первом уроке, с «Полночью в Совершенном мире».

Мама, папа и Оливер уставились на меня в замешательстве.

— В смысле, с мистером Коннели, — объяснила я, качая головой. — А потом целый день меня донимали оскорблениями. Хотите услышать парочку?

— Нет, — решительно отрезал папа.

Я проигнорировала его и начала загибать пальцы: — Потаскуха, стерва, чокнутая, шлюха и, моё любимое, фашистка. Кто-нибудь в курсе, что это значит?

Оливер пялился на меня с открытым от неверия ртом.

— Никак не могу понять причин для потаскухи и шлюхи. Я приняла обет безбрачия в восьмом классе, — добавила я. — Ты же помнишь, правда, мам? Ты вела тот групповой урок о чистоте ожидания брака перед сексом. Я приняла обет. Не знаю, о чем говорят эти детки. Я никогда не обнажалась ни перед кем, — злость била ключом, и я знала, как избавиться от неё.

Лицо мамы стало свекольного цвета. Папа выглядел возмущенным, и как оружие держал вилку в одной руке и нож в другой. Словно он собирался сразиться со мной. Я не могла остановиться.