Хорошая я. Плохая я - страница 8

– Значит, не догадываешься? А ты, Фиби, особенно ты, как ты могла? Что скажут твои родители? Я просто не понимаю, отказываюсь понимать, как вы, девочки, можете так обращаться друг с другом. Мне нужно как следует обдумать ваше поведение, вы обе напишете мне объяснительные записки в кабинете рисования после регистрации и…

– Но, мисс Кемп, у нас собрание по поводу хоккейного турнира, я должна быть там, я ведь капитан.

– Попрошу не перебивать меня, Фиби, поняла? Вы с Иззи должны быть в моем классе в восемь пятьдесят пять, не позднее, иначе я сообщу об этом в гораздо, гораздо более высокие инстанции. Уловили?

Молчание, недолгое, несколько секунд. Потом голос Иззи:

– Хорошо, мисс Кемп.

– Вот и отлично. Ступайте, отметьтесь в журнале регистрации и сразу ко мне в кабинет. Милли, тебе тоже нужно отметиться. Не волнуйся, я все улажу.

Пока я регистрируюсь, мое сердце стучит, как молот по наковальне. Мисс Кемп, слишком поглощенная «расследованием», не заметила жеста, который показала мне Фиби, когда мы выходили из раздевалки. Палец приставила к горлу. Взгляд не сводит с меня. Он означает: чтоб ты сдохла. Ты. Чтоб ты сдохла.

Если бы.

Эх, Фиби, милая.

Не прошло и двух часов, как за автоматом, в котором продаются шоколадки, они подстерегли меня и навалились с двух сторон, завесив лица блестящими волосами. Как будто мы играем в «сардинки»[4].

– Ну что, сучка, снюхалась с мисс Кемп? – Горячее дыхание Иззи щекочет мне левое ухо.

Фиби нигде не видно. Она слишком хитра. Вместо себя подослала Клондин, другую свою подружку, а та и рада выслужиться, налегает на меня справа, рукава закатаны. Туалет за естественно-научным блоком обычно пустует, и это не предвещает ничего хорошего. Они впихивают меня в него. Толчок, удар, финальный толчок.

Они не теряют времени.

– Думаешь, ты самая умная? Накляузничала мисс Кемп.

– Я ничего ей не говорила.

– Ты слышишь, Клондин, она еще и отпирается!

– Слышу, слышу, только не верю ей ни хрена.

Иззи наклоняется, с телефоном в руке. Фотографирует нас. Бьет меня. Сильно. Изо рта у нее пахнет земляникой, так вкусно, что хочется залезть к ней в рот. Жвачка мелькает между белоснежными зубами девочки из команды чирлидеров, никаких брэкетов, не то что у Клондин, у той полон рот разноцветного металла. Она упирается рукой в стену над моей головой, хочет, чтобы я почувствовала себя маленькой. Беззащитной. Разыгрывает сцену из фильма, который видела. Выдувает пузырь из жвачки. Розовый, прозрачный. Он достигает моего носа и лопается у меня на лице. Взрыв смеха.

– Дай номер своего телефона. Только не говори, что у тебя нет телефона. Фиби сказала, Майк купил тебе.

Молчу.

Твой голос в голове: «ТЕПЕРЬ, МОЯ ДЕВОЧКА, ТЫ ПОКАЖЕШЬ ИМ. ВОТ КОГДА, ЭННИ, ТЫ СКАЖЕШЬ МНЕ СПАСИБО ЗА МОИ УРОКИ». Твое одобрение, такое редкое, вырывается из меня наружу, как лесной пожар, который пожирает жадным ртом на своем пути и деревья, и дома, и менее сильных девочек. Я смотрю им прямо в глаза, остатки чужой жвачки свисают у меня с подбородка. Сбиты с толку моим сопротивлением, я вижу. Соображают. Пухлые губы подрагивают, глаза слегка расширяются. Я отрицательно качаю головой, медленно, размеренно. Иззи, более отчаянная, идет в наступление:

– Сейчас же назови свой треклятый номер, сучка.

Она толкает меня, прижимается лицом к моему. Я совсем не против прямого контакта. Я настоящая. Смотри, трогай, но имей в виду, что я пришла из тех краев, где все это только разогрев перед схваткой.

Я снова отрицательно качаю головой.

Боль обрушивается на щеку, отдается в ухе с другой стороны. Пощечина. Смех, восхищение выходкой Иззи. Мои глаза закрыты, но представляю, как Иззи склоняется в низком поклоне, будто актер, который привык к восторгам публики. Ее голос еле слышен, звон в моем ухе заглушает его, но слова различимы:

– Я. НИКОГДА. НИЧЕГО. НЕ. ПРОШУ. ДВАЖДЫ.

А я никогда ничего не забываю.

Никогда.

Получив, чего хотели, они уходят. Я прижимаю ладонь к горящей щеке, и тут накатывают воспоминания о тебе. Затягивают меня с головой. Как водоворот. Мы снова у себя дома, я прямо чувствую запах лаванды, которую ты так любишь. Ваза стоит в ванной комнате. Вечер твоего ареста. Почти весь день я провела в полиции. Чтобы меня отпустили из школы после ланча, я написала записку как бы от твоего имени и отдала в учебную часть. Меня отпустили без вопросов.