Хороший немец - страница 32

Он свернул на узкую дорогу, которая вела к территории института, где все улицы носили названия ученых, а не генералов и Гогенцоллернов. Фаррадейвег. Здесь работал Эмиль. За мили от Паризерштрассе, в своем мире. Район все еще сохранял лиственный дух университета, но окна были выбиты, корпус химического факультета наполовину обгорел, крыша исчезла. В дальнем конце улицы в современном кирпичном здании горел свет, но в самом институте не было ни огонька. Главный корпус сохранился. Тильалле. Огромное здание, причудливо украшенное по углам островерхими круглыми башенками, похожими на кайзеровские каски. Пикельхаубес. Он поднялся по ступенькам, чтобы рассмотреть поближе. Может, там все еще работают. Он тогда бы расспросил их завтра.

— Найн, найн! — Джейк вздрогнул. В тишине окрик напугал его, как выстрел.

Он повернулся. Старик с тощей собакой, в пиджаке и твидовой охотничьей шапочке, как бы в расчете на то, что летний вечер окажется прохладным. Собака рыкнула, но, обессилев, прижалась к ноге хозяина. Старик погрозил Джейку пальцем, делая замечание, затем показал на кирпичное здание на другой стороне перекрестка.

— Комендатура, — крикнул он, снова показывая пальцем в ту сторону. — Комендатура, — медленно произнес он по слогам, как наставление потерявшемуся иностранцу.

— Нет, я ищу институт, — сказал Джейк по-немецки.

— Закрыт, — автоматически ответил старик, в свою очередь удивляясь, что слышит немецкую речь.

— Да. А вы не знаете, когда он открывается утром?

— Он не откроется. Закрыт. Капут. — И резко кивнул, машинально соблюдая манеры. — Простите. Я посчитал — американец. Думал, вы ищете комендатуру. Пошли, Шаци.

— Берлинская комендатура? — спросил Джейк, спустившись, пока тот не ушел. — Вот эта? — Джейк посмотрел на кирпичное здание, рассмотрев теперь флаги, освещенные окна. Тонкие квадратные колонны указывали на вход. — А что тут было прежде? — Собака стала обнюхивать его ногу, Джейк наклонился и погладил ее. Этот жест, похоже, удивил старика еще больше чем то, что он говорил по-немецки.

— Страховая компания, — ответил старик. — Пожарная страховая компания. Такая шутка, знаете. Единственное здание, которое не сгорело. — Он посмотрел на собаку, все еще обнюхивающую руку Джейка. — Не бойтесь, она не кусается. Уже не та прыть. Еда, знаете ли. Мне приходится делиться с ней пайком, но этого не хватает.

Джейк выпрямился и только теперь обратил внимание на костлявую фигуру старика. Безжалостная иллюстрация старого афоризма: каждый хозяин похож на своего любимца. Но еда осталась на Гельферштрассе, и он взамен вынул пачку.

— Сигарету?

Старик взял сигарету и поклонился:

— Спасибо. Не возражаете, если я оставлю ее на потом? — спросил он, аккуратно пристраивая ее в кармане.

— Вот возьмите, покурим здесь, а эту сохраните, — сказал Джейк, внезапно ощутив потребность в компании.

Старик взглянул на него, удивляясь подарку судьбы, затем кивнул и наклонился к зажигалке.

— Вы сейчас увидите нечто примечательное — сигарету, реально выкуриваемую в Берлине. Еще одна шутка. Один продает другому, тот третьему, а кто же их курит? — Он затянулся и затем положил руку на плечо Джейка. — Простите. Голова немного закружилась. Спасибо. Как вышло, что вы говорите по-немецки? — спросил он, начиная разговор — табак развязал ему язык.

— До войны я жил в Берлине.

— Ага. Но ваш немецкий, знаете ли, не очень. Вам следует получиться. — Прямо как в школе.

Джейк рассмеялся:

— Да, — сказал он, а затем кивком показал на карман старика. — Сколько вы за это выручите?

— Марок пять, возможно. Это для нее. — Он посмотрел на собаку. — Я не жалуюсь. Все идет своим чередом. А на нее тяжело смотреть. Мне говорят: как ты можешь кормить собаку, когда люди голодают? А что мне делать? Дать ей, безвинной, умереть? Разве найдешь в Берлине другое такое же безвинное существо? Именно это я им и говорю: когда станете такими же безвинными, я и вас кормить начну. После этого они затыкаются. Отребье, золотые фазаны.

Джейк растерянно посмотрел на него: не нарвался ли он на душевнобольного.

— Золотые фазаны?

— Партийные шишки. Сейчас, конечно, они ничего не знают. Вы нас в это втянули, говорю я им, и теперь хотите есть? Я лучше покормлю собаку. Собаку.