Хороший сын - страница 24
— Сперва будем прыгать через скакалку, — говорит Бридж.
— Скакалку? — Деки изображает, какая это гадость. — Тогда мы попозже вернемся.
Уходит, мальчишки за ним.
Мне, по-хорошему, нужно пойти с пацанами, но я боюсь какой-нибудь подлянки со стороны Шлюхова-на. А кроме того, я суперски прыгаю через скакалочку. Сейчас покажу Мартине, какой я крутой. И Мэгги будет страшно мною гордиться.
Никогда в жизни я еще не испытывал такого волнения. Мартина увидит, что я самый лучший парень на свете, потому что я не как другие, и нам с ней нравятся одни и те же вещи.
Черт. Пэдди вернулся. Топает по улице.
— Твоя очередь, Микки, — говорит Мелкая.
Скакалка крутится. Нужно впрыгивать. Моя очередь. И зачем мы с Мелкой протолкались в самое начало?
— Раз, два, три… — отсчитывают девчонки. Я — ни с места. — Раз, два, три…
Я ни с места. Они перестают крутить скакалку.
— Ты чего, глухой? — Я, похоже, довел Бридж до ручки.
Пэдди пялится на нас. Бридж его видит. Смотрит на меня, улыбается. Она все поняла.
— Давайте, крутите, — говорит. И отсчитывает: — Раз, два, три…
За ней подхватывает штук сто девчонок. Я впрыгиваю. Ничего другого не остается.
Так я еще никогда не прыгал. Паршивее некуда. Вижу лицо Мартины. Она просто убита. Я ее разочаровал. Может, она только и ждала, чтобы увидеть, как я прыгаю.
Выскакиваю и стою, как полный идиот. Такие песни поют только девочки — да и прыгать с ними не лучшее дело для пацана.
— Бери скакалку! — приказывает Бридж.
Я — ни с места.
— Сказала — бери скакалку!
Подходит ко мне.
— Не возьму.
Все пялятся на меня так, будто я только что зарезал римского папу.
— Ты чего сказал? — говорит она, прищурив глаза.
— Я больше не буду играть.
— Это как так? Напрыгался тут, выскочил — значит, твоя очередь крутить скакалку. Так по правилам. Ну!
И тычет меня пальцем под ребра.
— Это кто сказал?
— Это я сказала! Так полагается. Во придурок!
Она права, и я это прекрасно знаю. Трудно сказать, нравится ли Мартине, что я такой храбрый — вон, даже сцепился с Бридж — или она решила, что я идиот и обидел ее подругу. Ну, во всяком случае, Пэдди видел, как я отбрил Бридж. РЕСПЕКТ.
— Микки, а ну-ка иди сюда, живо! — Мамин голос заполняет всю улицу; убедившись, что я слышал, она возвращается в дом. Пэдди куда-то подевался — он даже и не видел, как я отбрил Бридж.
— Меня зовут, — говорю я.
Все знают, что если тебя позвала мама, то надо идти, так что ничего не говорят. Я хватаю Мелкую Мэгги и тяну ее за собой.
— Не, я хочу поиграть! — хнычет Мелкая.
Но я тащу ее через пустырь к дому.
В доме я Мелкую выпускаю, и она принимается скакать на диване, закусив губу и нахмурившись. Иду на кухню — мамы там нет. А Пэдди стоит возле конуры. Бегу во двор.
— Не смей к нему подходить! — ору. — Киллер — мой пес!
— Заткни варежку, его вообще там нет! — огрызается Пэдди. — И сам не суйся к конуре.
— Отвали, — говорю. — Куда хочу, туда и суюсь. А ты сюда не подходи, прыщавый.
Пэдди кидается на меня, хватает за шею, пришпиливает к стене.
— Так, выслушал меня, — цедит он мне прямо в лицо. — Не суйся к конуре, а то я тебя, придурка, замочу.
Только бы не заплакать. Сердце колотится в горле, того и гляди выскочит изо рта, но Пэдди стиснул мне шею и не выпускает его. Я сейчас на него маме пожалуюсь, на козла здоровенного. Она его сразу убьет. Ну вот, блин, разревелся. Ненавижу его. Когда-нибудь я с ним сквитаюсь.
Пэдди разжимает руку.
— И кончай уже, блин, играть с девчонками. Большой ты слишком для этого. Все пацаны над тобой ржут. Как бог свят, в Святогабе тебя точно пришьют.
— Микки! — зовет Ма из дома.
— И хватит сопли распускать, — говорит он и отпускает меня.
— Я не распускаю, скотина.
— И вообще, почему ты говоришь, как девчонка? Что с тобой не так? Голубой, что ли?
Пэдди, похоже, совсем озверел. Я не поднимаю головы, пока не вхожу в дом. Потом поворачиваюсь.
— А ты тоже распускал сопли, когда солдаты тебя мутузили. Еще мало получил!
И бегу со всех ног. Ха! Все, допрыгался. Он меня поймает — убьет, но пусть сперва поймает.