«…Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения - страница 13
«Хорошо, что эти письма стали доступны… Взгляд с советской и немецкой стороны на войну, анализ ее причин и следствий дают надежду на мирное будущее. Берлин. Август 1991 г.»
«Жаль, что такая впечатляющая выставка не могла состояться раньше. У меня сложилось впечатление от многих телепередач, что мужчины, которые были в то время в России, не имели ничего человеческого. Выставка писем опровергает это. Берлин. Ф.-Г».
«Я участник этого преступления. Снова и снова стыжусь того, что произошло. Берлин. 3 августа 1991 г.»
«Очень впечатляющая, незабываемая выставка, особенно для нас, немцев. Содержание этих писем показывает полную абсурдность германских войн в России, в Сталинграде. Эти письма должны прочитать многие. Многие должны понять программу германских войн. Герман Рот[6], священник, Франкфурт-на-Майне; Магдалена Рот, жена. 12 августа 1996 г.»
Один из учеников берлинской школы оставил такую запись: «Я нахожу эту выставку интересной, т. к. она сообщает о фактах, которые не узнаешь в школе. Страдания всех людей на войне показаны потрясающе»>{52}.
Письма, представленные на выставках, позволили некоторым немецким и австрийским семьям узнать о судьбе своих родных и близких, оказавшихся в сталинградском котле. Спустя полвека до них дошли письма, которые им адресовались. Такой случай произошел, например, в Оберхаузене, где Эберт Грюн увидел письмо своего брата, пропавшего без вести. Его жена рассказывала: «Вчера нам сообщили по телефону, что на выставке экспонируется письмо деверя, т. е. брата моего мужа. Я даже вначале не поверила. Но это оказалось правдой. Так мы получили от него письмо спустя почти 50 лет! Это было странное чувство. Мы будто говорили с прошлым или как будто мертвый разговаривал с нами. Мы же не знали, что с ним. Считалось, он пропал без вести. И вот это событие — как раз в канун Рождества… Это очень взволновало меня, всю мою семью».
Запись Гюнтера Фридриха: «Мы очень тронуты последним письмом отца из Сталинграда. Это было ведь очень тяжелое время. Мой отец, ефрейтор Мартин Фридрих, до войны был почтальоном, а на войне служил на кухне. Наша мать всегда надеялась, что он жив. Его товарищи рассказывали, что он попал в плен».
В адрес музея-заповедника «Сталинградская битва» было направлено письмо дочери унтер-офицера Эмиля Кадова: «Я благодарна сотрудникам музея за передачу мне, вероятно, последнего признака его жизни. Как хорошо, что были и есть такие люди, как вы, которые осознали, что любая война имеет также и очень глубокие человеческие стороны… Словами невозможно выразить, что я чувствую, глядя на письмо, которое он написал нам 4 января 1943 г. и которое разыскало меня спустя много лет».
Письма имеют разную степень сохранности, написаны чернилами синего, черного, красного цветов, химическим карандашом. Бумага линованная, почтовая или вырванная из блокнотов, пожелтевшая от времени, потертая на сгибах. Конверты небрежно надорваны, на лицевой стороне наклеены почтовые марки, иногда имеется штемпель отделения полевой почты.
В коллекции музея имеются и письма из дома, которые солдаты хранили и перечитывали. В них отражены изменения настроения в обществе, оценка авианалетов на германские города, лишения, которые уже испытывало гражданское население. После поражения под Сталинградом в Германии наметилась тенденция реального перелома в сознании общества и в отношении к власти.
Практически одновременно с открытием выставки писем в Германии в свет вышла работа, подготовленная в рамках российско-германской общественной организации «Мюльхаймская инициатива», действующей во имя примирения и сотрудничества народов наших стран.
Сборник документов «Я хочу прочь из этого безумия. Немецкие письма с Восточного фронта»>{53} стал одним из первых результатов совместных усилий международного коллектива авторов — российских исследователей Анатолия Головчанского, Валентина Осипова, Анатолия Прокопенко и немецких историков Уте Даниэль и Юргена Ройлеке — сотрудников университета города Зиген (земля Северный Рейн — Вестфалия). Сборник вызвал живую реакцию в ФРГ, был издан дважды, но, к сожалению, не был переведен на русский язык и не нашел должного освещения в отечественных изданиях.