Хождение по трупам - страница 4
— Да ладно, это может подождать. В конце концов, я и вправду не такой уж любитель газет, — произношу с деланным безразличием. — Просто боялась, что может появиться в прессе информация о моем аресте. Моей работе это очень повредило бы.
— Что ты, Олли! Если бы они передали что-то газетам, им бы точно пришел конец. Я их с самого начала предупредил — и они испугались. Ты же понимаешь: если они объявляют всей Америке о твоем аресте и в итоге сами же тебя отпускают, это для них серьезный удар. А ты легко подаешь на них в суд за моральный ущерб, который можешь оценить, скажем, в десять миллионов, — и выигрываешь.
Да, здесь такое практикуется. Не знаю, конечно, можно ли отсудить такую бешеную сумму у государства, а вот у частной компании — запросто. Например, курил ты “Мальборо”, а потом у тебя обнаруживают рак легких — и хлопаешь “Рейнольдс Тобакко” на приличные бабки, которых хватит и на лечение, и на остаток жизни безутешным родственникам. Или едешь, скажем, на “Форде”, а у тебя отваливается колесо и ты врезаешься куда-нибудь и становишься инвалидом — мало того что страховку получишь, еще и “Форд” платить устанет. И это физический ущерб, осязаемый так сказать, а вот моральный неосязаем, но за него можно куда больше получить.
Поэтому адвокат здесь — самая престижная профессия, и самая презираемая одновременно. Говорят, что низшее звено этой касты ошивается по больницам, поджидая поступающих жертв автокатастроф и всяких производственных аварий, и предлагают свои услуги за двадцать-тридцать процентов и умудряются на этом сколотить приличные деньги. А уж про высший эшелон и говорить не приходится: там в хорошей адвокатской фирме новобранец после университета получает тысяч сто в год, а фирма хлопает клиента на двести — четыреста долларов за час работы — и насчитывает такое количество часов, что только успевай чеки выписывать. Джон Гришэм, американский бестселлерист, об этом классно написал — зачитаешься.
— Ты передал Мартену мою просьбу найти Дика и сообщить ему, что произошло?
— Разумеется. А кто такой этот Дик?
Многоуважаемый конгрессмен от штата Калифорния, чьей поддержкой я заручилась, почувствовав опасность и специально переспав с ним месяца полтора назад — и записав все это на камеру, перед которой сыграла так, что вялый любовник Дик выглядит похотливым, грязным извращенцем. Но стоит ли об этом говорить Эду?
— Так, один влиятельный человек…
— Олли, ты мне сказала, что собиралась уехать в Европу на пару месяцев — этот идиот потому и решился на твой арест, что боялся, что ты пропадешь навсегда. Так что, пожалуйста, не уезжай никуда в ближайшее время — ты сегодня подписала бумагу, в которой обязуешься до окончания следствия не пересекать границы штата…
Подписка о невыезде, короче. А я и не поняла — Эд мне сунул бумаги, я поставила свою подпись не глядя, думала-то уже о другом. Хреновенькую свободу обеспечил мне Эд — ограниченную и, возможно, временную, — а ликует так, словно мне принес извинения сам директор ФБР, а Крайтон уже служит на Аляске и трахает эскимосок. Хотя, скорее всего, ему бы больше понравилось, что эскимосы его трахают, — не похоже по его виду, чтобы он пользовался успехом у женщин, даже у тех, что живут в чумах и моются два раза в жизни, в день рождения и в день смерти. Ладно, эскимосы тут ни при чем, а вот Крайтон — пидор, и, к сожалению, мстительный.
— И, Олли, постарайся узнать, когда вернется Юджин. Знаешь, он так сразу уехал после смерти Цейтлина и до сих пор не появляется, а это наводит ФБР на мысли…
Это и меня наводит на мысли. На очень печальные мысли. Признаться, я его уже и не жду. Он двадцатого ноября улетел, чтобы разобраться в Москве с теми, кто заказал убийство Яши: уверен был, что пули прилетели оттуда, — и обещал вернуться через две-три недели, максимум к Рождеству, но пропал бесследно. Говорил, что звонить не будет, мол, опасно — и прав оказался хитрый Кореец, прослушивало-таки ФБР мой телефон, хотя и неизвестно, с какого именно дня, — а свяжется по факсу. И канул — боюсь, что в Лету. Настолько давно боюсь и настолько сильно, что даже не хочу об этом думать. И ничего от него не жду — домашний телефон давно сменила, мобильный тоже, так что хрен меня разыщешь.