Хозяин снежной земли - страница 9

Притянул к себе, целуя снова так сладко, так пронзительно-нежно, что защемило сердце. Кулачки врезались в грудь, но обнимающий её ледяной совершенно не обратил на это внимания.

Усмехнулся уголками губ — и снова жадно поцеловал. Рот заткнуть хочет, хитрец!

Постаралась стукнуть посильнее — может, до замороженной головушки дойдет степень её негодования?! И пусть душа поет от счастья, но ведь нельзя же так… ошарашивать!

— Кто разделит ложе в час Перелома года впервые, тех свяжут брачные узы крепче льда на горе Тар….

От капелек тепла в вымороженном голосе бегают мурашки.

Она положила голову Эйду на плечо, прижмуриваясь.

— Почему ты не сказал? Да и… не слишком ли все быстро? — её сказка. Как же хочется верить!

— Я все решил, — уведомили безапелляционно, крепко обнимая холодными когтистыми руками. Как будто она сбегать собралась! — Настоящая любовь — она и не раздумывает долго, Аная. Она ударяет тебя молнией — сразу и навсегда. Не хочу даже на миг с тобой расстаться. Все проблемы мы сможем решить. Но только будь рядом. Я тебя долго искал, снежинка. Так долго, что уже почти сдался. Как сдался твой отец, навсегда похоронив воспоминания о возлюбленной из рода огня.

— Он… жив? — на самом деле вовсе не об этом хотелось сейчас говорить! В горле встал ком, и просились наружу слезы. От счастья. Точно — от счастья.

— Жив и здоров. И является одним из советников нашего повелителя, как и я, — безмятежный взгляд, — правда, я ещё и его младший брат, — уточнил неохотно.

Настоящий принц. Холодный и страстный, спокойный и нежный, решительный и заботливый. Он сказал, что искал её — она поверит. И не станет сейчас спрашивать — почему. У них впереди ещё очень много времени. На знакомство. На узнавание самых мелких привычек. На учебу. На счастье и любовь…

А, пока длится Перелом Года, они будут любить друг друга, не думая больше ни о чем. И в потоке светлого счастья, она потянулась к замершему ледяному, обхватила его лицо руками, шепча:

— Я люблю тебя, Эйд. Мне тебя Зима подарила… Так уж и быть, смирюсь даже с таким недостатком, как пост советника и родство с повелителем…

— Снежинка… Аная… моя…

К счастью, дух зимы давно исчез.

А она таяла под чужим взглядом снова, растворялась в его губах, в его объятьях. И была абсолютно, бесконечно счастлива.

И ни на миг не пожалела, что провела ту ночь в комнатке под крышей, бок о бок с раненным ужасом ледяным.

Как часто это бывает — праздник заканчивается, а настоящая жизнь врывается в сказку весьма неожиданно. Вот и к ним с ледом Эйдаллионом эта самая жизнь за пределами уютной спальни и меховых покрывал явилась нежданным стуком в дверь. Это в самый Перелом! Ну кто ж там такой бесстыжий?

Воспоминания о сладкой ночи вызвали не только слабость в коленях — и прочих конечностях, но ещё и жаркий румянец. Смущения, разумеется. И как тут не смущаться, если чья-то наглая ладонь ползет к колену, старательно пытаясь избавиться от отвоеванной вчера с боем рубашки?

Ну, всё. Сейчас…

— Лед Эйдаллион, именем Владыки, откройте! Нам стало известно, что вы укрываете мага огня!

Сердце ушло в пятки. А, может, и куда-то дальше сбежало. Она хотела в вихре морозном куда подальше провалиться, кляня себя последними словами. Вот так сказка. Не только себе, но и лорду проблемы принесла. Дурочка малахольная!

Уже дернулась встать и бежать одеваться, чтобы хоть не представать перед чужаками в непотребном виде, когда её руку перехватили.

— И куда это ты собралась, снежинка? — со сна голос ледяного… мужа, зима-матушка, невозможно так быстро к этому привыкнуть! — звучал чуть хрипло, но ужасно довольно.

Наверное, он прочел что-то в её взгляде. Нахмурился, сверкая грозовой синью в глазах.

— О кому-то жить надоело! — раздалось преувеличенно веселое — и из стены выплыл знакомый лопоухий морозный дух. Вот вроде понимаешь, что противник серьезный должен быть, а так и тянется рука потискать! И ушки, и лапки, и хвост — пушистый, по-лисьему роскошный. — Эйд, давай мы их Найрону отдадим! Или Йо-йо? Этот их точно сожрет! — и зимнее гадство широко улыбнулось, демонстрируя широкую пастенку, полную весьма острых клыков.