Хозяин таёжного неба - страница 30
У Стёпки тоже внутри что-то дёрнулось, обидно ему стало, что какие-то бестолковые весичи так о Миряне смеют говорить. И захотелось ему последнее слово за собой оставить, чтобы не думали потом эти надутые бояричи, что удалось им над демоном посмеяться.
— Вы уже закончили? — очень вежливо поинтересовался он, — Или вам больше ничего на ум не приходит? Плоховато у вас, как я погляжу, с мозгами. А ты, Вечень, тоже хорош. Сам не справился, так решил весичей на меня натравить. А сотня твоя где? Под стол пешком ходит или с горшка ещё не слезла?
— С наглым демоном управиться — сотня не надобна, — рявкнул Савояр, оттесняя Веченя плечом. — Справного кнута с избытком достанет!
— О, диво-дивное! — преувеличенно восхитился Стёпка. — Боярин Савояр поросячье хрюканье шибко разумеет.
Стёпка решил побить насмешников их же оружием. Слышали бы эти, считающие себя остроумными бояричи, как умеют дразниться пацаны с соседнего двора или вредины-девчонки в Стёпкином классе! Или тот же Ванес, когда на кого-нибудь разозлится из-за пустяка. Ого! Сколько раз Стёпка из-за этого на него обижался, до ссор доходило, неделями не разговаривали. Зато ему теперь даже придумывать ничего не надо было, память сама подсказывала удачные ответы.
Кое-кто из весичей заулыбался, оценив выпад, иные нахмурились, Савояр злобно перекосил лицо и не сдержался, не выдержал ёрнического тона:
— Вижу я, Вечень, что не впустую ты нас сюда привёл. Сего наглеца и впрямь проучить не мешает.
— Чем учить будете? — поинтересовался Стёпка. — Кулаками или саблей? Ты один или все вместе?
— Гляньте, какой смелый, — удивился Савояр. — За княжьим словом схорониться хочешь?
— Я его у князя не выпрашивал. Сам за себя постоять могу.
— На словах-то все богатыри, а как с мечом в сечу идти — половина по кустам хоронится.
— Ну и как там, в кустах? — спросил Стёпка. — Комары не заели?
Вновь кто-то засмеялся. Савояр через силу тоже улыбнулся, но руку уже на эфес сабли словно ненароком положил.
И тут чёрт дёрнул Стёпку за язык. Нет чтобы повернуться и уйти себе спокойно, и всё бы на этом и закончилось, но боярские насмешки его всё же слегка зацепили, и он не удержался от ответного укола:
— А правда ли, что вы щёки себе румяните? — спросил он. — Очень мне это удивительно. У нас, в демонском мире румянами и духами только девицы пользуются, чтобы женихи богатые на них внимание обратили. А вы зачем краситесь — богатых невест приманить хотите, да?
Савояра аж перекосило всего. Стёпка, сам не ведая того, сказал что-то такое, что задело боярича больнее железа. Откуда ему было знать, что Савояру родители сосватали богатую и родовитую невесту, которая, однако, была старше его на несколько лет и красотой, мягко говоря, не блистала. В глаза над Савояром никто не подшучивал, но за спиной, и он сам об этом знал, частенько скалили зубы. А теперь демон при всех о том же сказал и попал не в бровь, а в глаз.
Боярич насупился и выдернул саблю из ножен. Получилось это у него лучше, чем у Веченя, ни за один ремешок не зацепился.
Стёпка напрягся, показалось ему, что боярич не сдержится и рубанёт сплеча… Уж больно лицо у Савояра в этот момент было свирепое.
— Савояр, не дуркуй! — шагнул к нему один из той троицы, что в разговоре не участвовала. — Неладное творишь. До князя дойдёт — ушлёт тебя к батюшке да как бы и не хуже чего.
— Да ежели я его зарублю, Мстигор, мне любой из дознавателей в ноги за то поклонится, — убеждённо заявил Савояр.
— Ты сначала заруби, — усмехнулся Стёпка. После оркимагова меча бояться почти игрушечной сабли было смешно. — А потом уже и хвались.
— Никакой демон супротив хорошей стали не устоит.
— Так то против хорошей. А не против этого барахла.
Боярич вдруг вытянул руку, и острие сабли упёрлось в Стёпкин живот, прямо под рёбра. Несильно, но ощутимо, так, чтобы понятно было, надавит Савояр посильнее — и побежит по клинку кровь.
— Прощения просить умеешь ли, демон?
Это было уже слишком, и терпеть такое Стёпка не собирался. Он сжал лезвие рукой и отвёл его в сторону. Лезвие было холодное, твёрдое и очень острое.
В глазах Савояра загорелись огоньки: