Хозяин тумана - страница 13
Со стороны могло показаться, что сам он совершенно невозмутим. Хотя давно знавший его принц знал, что все это было лишь результатом многолетней тренировки. Внешне священник оставался спокоен, как и подобает настоятелю аббатства, хотя он очень нервничал, ведь он прекрасно понимал, что может произойти через мгновение…
Ободрив всех остальных горожан, Фарсманс движением головы отозвал небольшую компанию, самых близких друзей Таррейтала — Маскея, Парсонса, Уэлбека и, конечно, Дино Книгочея…
Потом священник почтительно, но твердо взял молодого принца под локоть и повлек следом за его приятелями. Никто из остальных защитников даже не заметил, как они вшестером скрылись за колонной, оказавшись в пустом темном углу.
— Мой повелитель! Мои любимые ученики! Вынужден предупредить вас, что схватка может повернуться не в нашу сторону, — понизив голос, признался аббат. — Слишком велико племя лемутов… слишком большие силы окружили нашу цитадель…
— Что же, значит, такова воля Бога-Отца, — со вздохом отозвался Таррейтал.
— Такова воля небес… — грустно поддержал его Уэлбек.
— Род Вингмохавишну сделал все, чтобы Наккут ожил после Смерти и процветал, как и прежде, — продолжил священник. — Банды Нечистого окружили нас со всех сторон… к сожалению, вполне может оказаться, что они могущественнее нас и сегодня мы погибнем…
— Если мы и погибнем, то вместе с нашей Кандой… — пылко воскликнул Дино Книгочей.
— Нельзя допустить, чтобы все вы погибли, мои медвежата, — возразил седовласый аббат. — Нельзя допустить, чтобы династия Вингмохавишну ушла в прошлое и чтобы сгинули друзья последнего принца…
Губы Таррейтала тронула едва заметная улыбка. Аббат называл их компанию «медвежатами» давным-давно, еще в далеком детстве, когда они только начинали учиться. Священник редко употреблял эти ласковые прозвища, и перед смертельной схваткой это звучало особенно приятно.
— На все воля всемогущего Отца… — промолвил принц, причем именно с такой интонацией, как их всегда учил священник. — Если Ему будет угодно, он спасет нас. Если нет, что же…
— Нет, мой медвежонок! Нет, нет и нет! — горячо возразил учитель. — Мы должны надеяться и на свои силы!
— Да, мы готовы сражаться, — уверенно согласился юноша. — Ты же не сомневаешься, что мы способны постоять за себя?
— Нисколько не сомневаюсь, но я хочу предусмотреть все. Хочу, чтобы мы предусмотрели самый страшный вариант…
Фарсманс быстро оглянулся и внимательно удостоверился, что никто из горожан не видит их.
— Вот, возьмите это… — быстро прошептал он, протягивая вперед сложенные лодочкой ладони, в глубине которых лежали какие-то сморщенные черные плоды.
— Что это? — изумился Таррейтал. — Зачем ты даешь это нам?
За колоннами раздавались громкие крики. Напряжение в зале усиливалось. Со всех сторон доносились воинственные вопли, прерываемые раскатами грома. Схватка могла разгореться в любое мгновение.
— Это кандианская смоковница, — быстро ответил Фарсманс. — Если наш бой будет безнадежно проигран, я применю последнее средство…
— Какое средство? — таким же лихорадочным шепотом недоуменно спросил юноша. — Я ничего не понимаю…
Из внутреннего кармана боевой туники священника появилась на свет пузатая глиняная фляга с длинным узким горлышком, напоминающим ручку.
— Внутри находится средство, которое способно немного помочь нам… Газ ползучей кровохлебки! — пояснил он. — Люди-крысы не переносят даже ничтожной дозы этого вещества… они, к сожалению, не подыхают а только сразу теряют сознание, правда, надолго. Да и мы с вами можем заснуть, если не примем меры предосторожности.
— Газ? — еще сильнее удивился Вингмохавишну. — Но как ты смог загнать его в такую маленькую бутылку?
— Сейчас слишком мало времени! Я не могу тебе все объяснить… Главное, слушай меня и запоминай!
Несмотря на свое грозное название, внешне кровохлебка выглядела обманчиво умиротворяюще и безобидно. Таррейтал только один раз видел ее цветы и точно знал, что малоопытный, несведущий человек может и не сообразить, что перед ним не садовое украшение, а необычное растение-хищник.
Можно было сколько угодно любоваться гирляндами этих витых раковин, белоснежных, с нежно-розовыми волнистыми каймами, словно вылепленных из тончайшего фарфора. Бутоны кровохлебки порой сплошь облепляли целые рощи, и случайный путник, любовавшийся ими, не знал, что на самом деле это — редчайший образец флоры новейших времен.