Хозяйка волшебного сада - страница 5

— Тише, — прошипела та. — Накличешь на нас гнев богов.

— Так разве он уже не пал на наши головы? — всплеснула руками булочница. — За что-то же боги прогневались на нас, раз послали в наказание этого… Жнеца.

— А вам, матушка, лишь бы панику развести, — раздался от дверей немного усталый мужской голос.

Госпожа Уоллес медленно, словно не веря своим ушам, повернула голову. Побледнела, потом покраснела, а потом сбивчиво прошептала:

— Винсент?

— Я, матушка, — улыбнулся стоящий в дверях высокий светловолосый парень.

Женщина вылетела из-за своего прилавка и повисла на его шее, рыдая в голос.

— Винсент, сыночек… Вернулся…

— Вернулся, мама, — тот осторожно погладил ее по спине. — Скоро и Дин и Родом вернуться. Меня вперед послали, принести радостную новость.

Пекарня, которая с приходом парня погрузилась в молчание, словно отмерла и взорвалась радостными криками. Сыновей госпожи Уоллес все знали и любили, поэтому были искренне рады их возвращению. А Лора Хэммил, которая по слухам была влюблена в Рода Уоллеса, вообще ревела в три ручья.

Работу пекарни окончательно парализовало. Все громко кричали, радуясь победе над Редонией. Кто-то требовал вина и побольше, пусть даже у госпожи Уоллес его не водилось. Посетительницы обступили парня, наперебой расспрашивая его о том, что творилось на войне.

Поднялся несусветный гвалт, который зычным окриком оборвала Марта, видевшая, как Винсенту неприятны эти расспросы. Выгнав всех, кроме Илзе, она усадила сына за стол и, не переставая вытирать текущие слезы, стала выносить пироги и булки.

— Бедненький мой, — причитала женщина. — Небось, соскучился по домашней еде.

— Соскучился, мам. Еще как.

— И Род с Дином наверняка отощали.

— Ты нас откормишь. Знаешь, я в Оше встретил целителя Ританиса из нашей лечебницы. Тоже возвращается с границ и совсем скоро будет здесь.

— Это хорошо, что наши мужчины стали возвращаться. Кто знает, что будет с городом, когда сюда новый граф приедет.

— Новый граф… — вздохнул парень, отложил пирог и обвел женщин серьезным взглядом. — Ты послушай, мама, что скажу. И ты, Илзе, послушай. Про генерала Эрнаэна можно говорить многое, но я служил под его началом и, если бы не он, меня бы сейчас здесь не было. И не только меня, но и тысяч других мужчин, которые сражались за вас. Я искренне уважаю его. Такие толковые и грамотные военачальники — на вес золота.

— Но как же резня в долине Варлионы? — растерялась булочница.

— Там, в долине, на нас напало войско княжества Асхат. Неожиданно, без объявления войны. Они ведь были нашими союзниками, обещали помощь в укреплении границ. А сами ударили, очень подло, в спину. Сговорились с редонийцами и решили зажать нашу армию с двух сторон, чтобы разорвать на части и уничтожить. Мы бы не выдержали войну на два фронта. И генерал Эрнаэн принял единственно возможное решение.

— Уничтожить долину?

— Да. Не знаю, что за заклинание он создал, но оно было поистине чудовищным и накрыло всю долину. Это было жестоко, вот только княжество потеряло даже возможность вступить в войну. А когда генералы пригрозили повторить тоже самое с приграничными редонийскими городами, Редония дрогнула и быстро согласилась на капитуляцию.

— Но ведь мирные жители, которые там жили, не виноваты в том, что их правитель решил напасть на нас, — прошептала Илзе.

— Не виноваты, — так же тихо ответил Винсент, серьезно глядя ей в глаза. — А разве виноваты мирные люди, которых вырезали бы редонийцы с асхатцами, если бы завоевали Адемар? Виноваты девушки, которых их фанатики-жрецы жгли бы на кострах, объявив ведьмами? Виноваты молодые парни, которые бросились на защиту своей земли, не жалей жизни?

Цветочница не нашлась, что ответить, и просто опустила голову.

— Там не было хорошего или правильного решения, — произнес парень, глядя в никуда. — Только большое и малое зло, из которого пришлось выбирать Эллану Эрнаэну. И я не хочу, чтобы люди, за которых он сражался, встретили его здесь в штыки.

Цветочнице стало немного стыдно. Она не была наивной и знала, что между черным и белым есть еще множество оттенков и полутонов, в которые открашивались человеческие поступки. А война… Она вообще могла перевернуть все с ног на голову. Поэтому только боги имели право судить Эллана Эрнаэна за то, что он сделал. А Илзе не стоило даже и думать об этом.