Храни меня, Тьма - страница 12
Аталь хмуро кивнула.
— Ещё по дороге в Обитель, где мы попали в засаду и ты героически натыкивался на стрелы собственным бессмертным телом. И сегодня тоже. А что, так не должно быть?
Кристарн беззвучно застонал в ответ. Конечно, так не должно быть! У пары влюблённых эльфов, соприкоснувшихся душой, умение чувствовать друг друга появлялось не раньше, чем надевались брачные браслеты, и произносилась эльфийская Клятва. Проводился особый обряд, связывающий не только души, но и физические тела влюблённых. Удостоверившись, что их существование бессмысленно и невозможно друг без друга, а жить с половиной души они не захотят, муж и жена надевали зачарованные браслеты. И когда один из них отправлялся за Грань Сумерек, на Сторону Света или Тьмы, второй следовал за недостающей половиной своей души, ведомый данным согласием и силой, заключённой в чарах брачных проводников…
Кристарн был единственным эльфом, выжившим после смерти любимой. По крайней мере, физически. Смог на собственной шкуре проверить мудрость древних обычаев, советующих уходить следом за любимым за Грань. Но сестра умудрилась вернуть ему душу, заключив сделку с Тьмой-покровительницей. И Крис даже научится жить, есть, дышать и двигаться с этой новой половинкой, но ощутить себя живым получилось лишь недавно, когда впервые заглянул в синие глаза одной упрямой девушки.
И на этот раз он твёрдо решил — как бы там ни было, а браслетов надевать они не станут. Он научится её понимать безо всяких Клятв — эмпат он или как, в конце концов! А она человек, у неё есть все шансы выжить, если он отправится за Грань первым. Ну, а если судьбе будет угодно снова отнять у него любимую — то отсутствие или наличие браслетов уже ничего не изменит…
А тут оказывается, что его грандиозные планы никого особо не волнуют. Его невозможная, неправильная любовь уже и так прекрасно его чувствует. Пожалуйста, получите, распишитесь! Без обрядов, браслетов и десятка-другого лет, проведённых в познании и изучении друг друга! И она ещё спрашивает, так ли всё должно быть?
— Ты меня пугаешь! — Аталь прильнула к нему, тревожно заглядывая в глаза. Кристарн сделал над собой усилие, прогоняя отчаянное понимание, и нежно привлёк к себе. Тонкий ручеёк её тревоги сменился полноводной рекой безоговорочного обожания, в которой он моментально растворился.
— Даю тебе слово быть внимательней.
— О, как! Поразительная уступчивость, — усмехнулась целительница, догадавшись, что основную причину ей не огласят. — Ладно, договорились. А чего ты там говорил о запрете на перемещение в горах? Что-то я не заметила ничего невозможного!
— Ну да. Тебе, чтобы заметить невозможное — нужно упереться в него носом, пощупать, понюхать и объявить, что ты обязательно придумаешь, что с этим делать. Аль, вот как ты считаешь, почему дроу так долго просидели в подземельях, пробивая выход на поверхность? Думаешь, среди нас не нашлось ни единого гения, чтобы за девять с гаком веков не догадаться уйти порталом? — насмешливо вопросил тёмный, ощутив её искреннее недоумение. — Внутри гор перемещаться нельзя. Только ты, почему-то, этого не заметила.
Аталь задумчиво провела пальцем по розовому шраму, оставшемуся от затянувшейся раны на его боку. Впрочем, насколько она помнила, по истечении часа и он исчезнет бесследно.
— Может, дело в том, что я человек? Вот люди, например, не могут открыть портал в лесу. А эльфы — запросто. Как говорил Артисерэль, всё потому, что для вас не все ёлки на одно лицо. Может для нас, людей, камни разные…
— Скорее, это твоя непонятная сила, которой ты бестолково пользуешься направо и налево, так и не поняв её сути и возможностей. Аль, как мне достучаться до твоей осторожности? Ты вообще знаешь, что это такое?
— Осторожность — моё второе имя, любимый! — рассмеялась девушка под укоризненным взглядом дроу и послушно добавила: — Хорошо, и я постараюсь. Но оно само выходит, правда! А теперь потрудись объяснить, чего ценного в грязном булыжнике, который ты выковырял из скалы?
Кристарн поднял небрежно отброшенный девушкой камень и улыбнулся.
— Пойдём к огранщику, покажу.