Хранитель горы - страница 7

– Господин судья. Я провёл кое-какой ритуал. Ваши стражники всё видели, своими глазами. Этот молодой человек, вовсе не колдун, а самый обычный человек и с демонизмом не связан. Да, он довольно необычен для этих мест и сейчас ещё, и сильно избит. По его облику, я могу сказать, что он благородных кровей.

– А как вы это выяснили?

– У него утончённые черты лица, руки аристократа. А колдовство. У меня есть одно зелье, которое я привёз из своего странствия по дальним странам. Оно определяет колдовство и демонизм. Я посчитал, что мне как монаху, следует иметь его всегда при себе, и не оно сейчас пригодилось. Это зелье, имеет довольно неприятный вкус, а запах вообще. Хотя, если его выпьет человек, оно подействует ну, скажем, как лекарство от недомогания. А вот если его дать колдуну, или тем более демону, это будет смертный приговор. Для них, это сильнейший яд. Правда их пришлось бы ещё попытаться заставить пить его, по своей воле они пить не будут. Даже маленькая капля, попавшая им на губы может вызвать сильную боль. Да вот, понюхайте сами. Не бойтесь, для человека оно абсолютно безвредно.

И Азан достал из своей сумки, ещё один такой же флакон. Открыл его и подал судье. Тот осторожно взял его в свои руки и понюхал.

– Фу-у-у. Да уж, запашёк желает оставлять лучшего.

– Я же говорил.

– А если я его глотну?

– На мгновение, почувствуете лёгкое головокружение, и всё.

– Ясно. Этот арестант, т.е. юноша, он его выпил, и что произошло?

– Ничего. Дело в том, что он должен был хотя бы поморщиться от такого запаха. Но, он его выпил вообще как воду. А этого не должно было быть так. И я понял, что это его, кто-то так проклял, чтобы его ложно обвинили. Несчастный, так попал в переплёт, я ему не завидую. Интересно, ктож это так над ним постарался?

– Но, офицер со своими солдатами, всё сами видели.

– Вполне может быть.

– И что же это значит?

– Хм-м-м. Знаете, я в своих странствиях, кого только не встречал. Так вот, как-то мне встретился одного учёного, который мог подчинить себе одним взглядом, целую деревню. Это он называл гипноз. Этот ваш офицер, он ещё здесь? Я могу с ним поговорить? И если можно, прямо здесь, чтобы вы сами видели. Проверю, может он и его люди были под таким вот гипнозом? И им внушили то, что им казалось, что они видят светящийся круг. Это вполне может всё объяснить.

– Хорошо. Стража сейчас его приведёт. Мне хотелось бы поскорее закончит с этим неприятным делом.

– Как я вас понимаю. Ходят по дорогам всякие мошенники, и вводят в заблуждение достойных людей. Меня интересует вот что. Это таким образом хотели всего лишь подставить этого паренька или всё гораздо серьёзней? Может, так хотели навредить вам? Всё ведь может быть, вы так не думали? Теперь уж не узнать, кому вообще это было нужно.

– Стража. Приведите офицера охраны.

Стражник ушёл.

– Я вот думаю, что вас в наш город послали сами боги.

– Мне тоже об этом подумалось. Я вообще не думал заходить в ваш город. Я хотел сегодня пройти ещё немого. Но, какое-то чувство заставило пройти в городские ворота. Да-а, меня чутьё не обмануло.

– А как вы определяете, человек под гипнозом или нет?

– Ну, это совсем просто для меня. Вы сами это увидите. Зрачки будут расширенны, речь замедленная и как бы отрешённая. Меня научили как выводить людей из такого состояния.

– Ясно.

В дверь постучали и вошёл офицер.

– Заметьте, сейчас он вроде нормальный.

– Вы меня звали, господин судья?

– Да. Вас хочет осмотреть, вот этот монах.

– Простите но, для чего? Я же здоров, и замечательно себя чувствую.

– Это не совсем так. Посмотрите мне в глаза.

Азан произнёс строго, как приказ. Офицер поднял глаза и, больше не смог двинуть ни ногой, ни рукой. Зрачки у него расширились и сам он замер.

– Повернитесь.

– Да, господин.

– Сядь.

– Да, господин.

– Обратили внимание господин судья, он беспрекословно выполняет мои команды. Как я и думал, ваш офицер под сильным гипнозом, если он действует до сих пор.

– И что он может делать в таком состоянии?

– Выполнит любой приказ. Приказ убить себя или к примеру вас, выполнит вообще не задумываясь. И вполне возможно, что потом даже не будет помнить, что совершил что-то.