Хранители времени - страница 41
Лиза больше всего симпатизирует Софье Андреевне:
— Я очень сочувствую Софье Андреевне с женской точки зрения, хотя и она, конечно, внесла свой вклад. Льва Николаевича мне жалко. Сергей Львович мне очень нравится, хороший сын.
По мнению экскурсовода Ясной Поляны, в семье Толстых не было правых и виноватых. Например:
— Софья Андреевна была счастлива со Львом Николаевичем, потому что она сделала себе такую установку — быть счастливой со своим мужчиной в любых условиях. Она сама строила свое счастье, понимаете? — продолжила Лиза.
На наш вопрос о том, понравилась ли бы Толстому нынешняя Ясная Поляна Лиза ответила следующим образом:
— Он бы всех выгнал. Серьезно говорю, это так. Он так устал в последние годы жизни от всех этих людей, от всего, что его окружает, ему было бы это тяжело. А в плане реставраций и переделок ему было бы все равно, для него же важно думать о душе было.
Когда мы спрашивали Лизу о мистических историях, она рассказала нам о существовании книги с пометками Толстого, датированной 1911 годом (то есть выпущенной после его смерти), но в мистику экскурсовод не верит. Дело в том, что книги, издаваемые поздней осенью и зимой, датируются следующим годом — так издательство обеспечивает типографию временем для печати.
Работа Лизе нравится, для нее главное — атмосфера, особенно в коллективе. Каждый день за работниками Ясной Поляны приезжает автобус, он везет их до Тулы. Именно на этот автобус спешила наша собеседница, пока мы не застали ее врасплох. Еще нам удалось узнать, что периодически администратор музея вместе с его работниками устраивают выездные экскурсии и сами становятся слушателями, посещая различные музеи. «Например, музей космонавтики, музей кукол, или музей Чуковского в Переделкино», — вспоминает Лиза, быстро прощается с нами и спешит в сторону автобуса. Ее уже ждал город, а мы с Наташей остались где-то между двумя тысячелетиями.
«Я чувствую личную ответственность перед Софьей Андреевной»
Авторы:Калинникова Наталья,Бойкова Ольга
Когда речь заходит о Ясной Поляне, те, кто никогда здесь прежде не бывал, чаще всего представляют себе дом Толстых. Но усадьба — это же еще и огород, и «Прешпект» с вековыми деревьями, луга, конюшня и многое другое. Все это наделено весомым статусом «мемориальное», то есть максимально приближенное к тому виду, который был при жизни Льва Николаевича. На просторах усадьбы посетители саморассеиваются; иной раз услышишь где-то на том конце аллеи голоса, оглянешься — нет никого, только сигаретный дымок клубится. Впрочем, так было в мае; возможно, летом здесь нет ни одной свободной скамейки, надо проверить. Но как бы ни был прекрасен сад, как бы ни блистал под солнцем пруд, — именно дом остается центром притяжения туристов. Все они едут как бы «в гости» к Толстому, чтобы увидеть его личные вещи, вообразить себя на его диване, незаметно протянуть руку и прикоснуться к корешку столетней книги. Счастье сопричастности. На все это у гостей дома есть часа два-полтора; им в затылок уже дышат другие, второпях обувают стоптанные войлочные тапки, тихо возмущаются, что задержали на целых пять минут. Не все могут позволить себе, как мы, студенты вышкинской магистратуры «Литературное мастерство», приехать в Ясную Поляну на три дня. Но ведь есть люди, которые находятся в доме почти ежедневно, кому дозволено не просто смотреть, но и прикасаться к личным вещам семейства Толстых! Более того, это входит в их непосредственные обязанности — поддерживать космос внутри отдельно взятого помещения.
Хранителей в Ясной Поляне много, — есть отдельный хранитель толстовской библиотеки, даже хранитель напольных часов (тех самых, что описаны в «Войне и мире»).Мы даже не знаем, сколько их всего, потому что не ознакомились с полным списком сотрудников усадьбы. Возможно, нам стоило бы это сделать, и тогда бы у нас получилась интересная инфографика. Но мы все время были заняты, все время с кем-то разговаривали, все три дня, — и чем больше узнавали, тем больше появлялось потенциальных собеседников. Каждый респондент обязательно упоминал еще минимум двух-трех лиц, которые тоже могли бы нам рассказать что-нибудь интересное, уточнить, углубить тему. С одной стороны, это было очень здорово, ведь с этими людьми, по большому счету, редко кто-то общается. Это они рассказывают гостям о Толстом, раз за разом вновь раскрывая перед ними многогранную панораму гениальной жизни и творчества. Но их собственная жизнь, полная забот и простых радостей, за этими рассказами не видна. Наверно, поэтому интерес, проявленный нами к сотрудникам музея, вызвал такой живой отклик. Словно все это непроговоренное, наконец, попросилось наружу, и ему позволили прозвучать. С другой стороны, мы кусали себе локти, понимая, что наша экспедиция подходит к концу и мы уже не успеваем опросить тех, на кого нам указали. Уж тем более не успеваем сесть на местный автобус и доехать до города Щекино, чтобы разыскать там бабушку, которая проработала здесь всю жизнь, а теперь не выходит из дома. Вот когда время как песок проскальзывает сквозь пальцы, и это не трюизм, а почти физическое ощущение досады. Поэтому теперь, всего за час до окончания рабочего дня, мы буквально бежим к дому Толстого, чтобы поговорить с его главным хранителем, Надеждой Валерьевной Переверзевой. На наше счастье, она не занята и может уделить время для интервью. Список вопросов остается прежним, но ответы никогда не повторяются.