Хранители времени - страница 63

Для детей дошкольного и младшего школьного возраста действует абонемент на интерактивные экскурсии, для школьников постарше есть игровые путеводители и тематические экскурсии-путешествия — с костюмами, играми и мастерскими.

— Мы стараемся действовать такими же методами, какими действовал Толстой в своей школе: не наказанием. Дети его очень любили и относились к нему с великим уважением. У детей в его школе было желание учиться, эту же философию мы внедряем в своем лагере. Если будете у Дома культуры гулять, то вы увидите, что у нас там стоят пеньки в круг, много-много пеньков. Вот там мы с ребятами садимся и обсуждаем, что мы хотим сегодня делать, чтобы они хотели от этого дня взять.

— Пусть немного времени, но оно было для них ценно. Для детей вообще очень ценно время с отцом, пусть оно будет в небольшом количестве, хотя бы полчаса в день. Очень большая разница между детьми, у которых нет папы, и детьми, с которыми папа общается полчаса в день.

— Отцом и матерью в семье Толстых, по моему мнению, была Софья Андреевна, на ее плечах все держалось.

— Я считаю, что это гениальная просто женщина. Все держалось на ней. Она знала все домашние дела всей усадьбы, — продолжает Татьяна свою мысль.

— Сегодня родить одного — это уже предел. Сейчас женщины знают, каким образом спасти себя от депрессии, где искать эмоциональную разгрузку. Когда женщина живет каждый год беременной, а у нее так и получалось. Счастлива ли была она? Конечно, она была уверена, что Толстой — гений… наверно, она была счастлива.

— У нас есть дом в Ясной Поляне, их прадед работал кучером у Толстого. У них есть такой кувшин в виде совы, который Софья Андреевна хотела выбросить, потому что там кусочек откололся. Это такая крынка, в которую наливается молоко. Кучер спросил, можно ли его забрать. Этот кувшин до сих пор стоит с отломленной частью. И есть письма дочери Льва Николаевича, которая дружила с их бабушкой или прабабушкой, и у них долгая была переписка в течение жизни. Дом у них выходит на конюшню Толстых.

— Когда я была маленькая, меня брали на покос. Музей давал делянки, где крестьяне могли косить себе траву, сушить ее и потом увозить для своего скота. Мне делали такой шалаш из веток и травы сверху. Когда тебе пять лет, то спать в таком — очень страшно. Даже не страшно, а жутко. Но наступает момент, когда ты просыпаешься от звука косы — «шу-у-ух, шу-у-ух», часа в четыре утра, потому что косят по росе. Ты с утра приходишь и ешь яйца, черный хлеб, помидоры, огурцы. Крестьянская еда, но это безумно вкусно. И вот ты целый день бегаешь по полю, ловишь ужиков, пока взрослые работают. Сейчас мы иногда едем в те места с лагерем. Когда я слышу звук косы, я сразу переношусь в детство, в те далекие воспоминания.