Хребты Саянские. Книга 1: Гольцы. Книга 2: Горит восток - страница 5

Порфирий тоже долгое время не верит в самую возможность облегчения жизни для трудящегося человека. Этот своеобразный философ из народа думает вначале совсем уйти от людей, от их несправедливости в глухую тайгу. Золотой мечтой его жизни становится маленькая избушка на Джуглыме, в непроходимых таежных дебрях — охота, рыбная ловля, жизнь в одиночку. «Схимничеству» Порфирия способствует и то обстоятельство, что он по воле хулигана, обесчестившего его невесту, лишился и семейного счастья.

Конечно, это не простой и гладкий путь в революцию. Поверхностному взгляду некоторые события из жизни Порфирия и Лизы (причем события, определявшие надолго их жизненный путь) могут показаться случайными. Действительно, насилия над Лизой, послужившего причиной долголетней разлуки супругов, могло и не быть. Здесь и впрямь много случайного. Однако жизнь семьи Коронотовых была настолько тяжела и безысходна в своей нужде, настолько много случайностей могло легко разрушить горькое и недолговечное счастье Лизы и Порфирия, что так ли уж важно, что именно в конце концов разрушило их жизнь? Ведь ни упорная работа на вывозке леса, за которую не заплатили ни копейки, ни «схимничество» на Джуглыме не помогли обрести Порфирию твердой почвы под ногами.

Впервые эта почва под ногами появилась у обоих тогда, когда они оказались среди железнодорожного рабочего люда.

С. Сартаков превосходно показал всю трудность и волнующую радость этих первых шагов, которые делают одинокие и закабаленные люди.

Рабочие, пришедшие из России, спаянные пролетарской солидарностью, помогли Лизе поверить в лучшее будущее. Тайком от Маннберга, у которого работает прислугой, она учится грамоте. Сначала незамысловатые рассказы, затем повести о Разине, Спартаке, а там и первые нелегальные книжки — вот курс ее обучения. Он подкрепляется разговорами по душам с революционером Михаилом Лебедевым, просто и понятно раскрывающим ей механику эксплуатации. Лиза вырастает в сознательную, закаленную революционерку. Она гордо отказывается от свободы, которую ей предлагают ценой предательства в Александровской каторжной тюрьме. Распространение листовок, работа в комитете, организация митингов и, наконец, героическая борьба на баррикадах — вот путь этой женщины из народа.

Образ Порфирия претерпел у писателя — в разных редакциях — существенные изменения. В раннем варианте первой книги («Гольцы») это был некий звероподобный таежный житель, ненавидимый всеми окружающими. Жил он на дальней заимке, ни с кем не знакомясь, пьянствуя и буйствуя.

Нет сомнений, что С. Сартаков следовал здесь дурным литературным примерам. В погоне за экзотичностью и ультраоригинальностью образа он наделил своего героя чертами безнадежного вырожденца. А это резко противоречило широкому и ясному замыслу книги, стремлению показать развитие революционного сознания в широких народных массах.

В новом издании писатель решительно меняет некоторые стороны характера Порфирия. Если раньше отдаленность жилья Порфирия объяснялась угрюмостью и жестокостью его характера, то теперь дается совершенно иное объяснение: семья Коронотовых издавна, еще с деда и отца, занималась смолокурением, а это, естественно, и вынудило их поселиться поближе к лесу и подальше от соседей.

Правда, и сейчас много места в романе уделено изображению одинокой жизни Порфирия в глухой тайге. Но и это осмыслено иначе — как поиски правды жизни, как наивное желание спрятаться от несправедливости мира. Такое одиночество героя нисколько не противоречит замыслу романа, оно воспринимается как один из возможных этапов, через который могла пройти мысль простого рабочего человека, ищущего справедливости.

Изменения, сделанные С. Сартаковым в образе Порфирия, прояснили идейный замысел всей эпопеи. Человеческое, высокое и благородное никогда, показывает автор, не покидало душу героя. Именно эти-то качества, отличающие его от подлинно звериного лагеря «хозяев», и привели его в революцию.

Образы Порфирия и Лизы — наиболее удачные в романе. Но и второстепенные герои, такие, как Вера, Савва Трубачев, Ваня и Груня Мезенцевы, Дарья и Еремей Фесенковы, безусловно удались автору.