Христиан Вольф и философия в России - страница 16

В силу этого вполне может сложиться впечатление, что в искомом «синтезе» новой науки и «древней философии» Вольф в конечном итоге склоняется к последней, а взамен своей изначальной логико-методологической установки на прояснение философских понятий и построение доказательной системы метафизики отдает предпочтение если не средневековой схоластической онтологии, то тем традиционным онтологическим подходам, в которых отсутствовало сколько-нибудь четкое различение категорий познания и бытия или имело место синкретическое смешение мысли о сущем и сущего как такового. Во всяком случае, из многочисленных вольфовских определений первых принципов метафизики трудно понять, о каких же принципах идет речь — познания или бытия — и чем, собственно говоря, является онтология— «основной наукой» о бытии и сущем или о первых основаниях познания?

Однако именно у Вольфа как типичного представителя новой философии, и особенно позднего этапа ее рационалистической ветви, указанные категории (прежде всего категория сущего, бытия или существования) заметно утратили присущую им многозначность и расплывчатость и если не стали более ясными и отчетливыми, то более наглядными стали трудности их однозначного и адекватного определения. Более того, в процессе последовательного рассмотрения в составе метафизической системы соотношение этих категорий все больше обретало характер очевидной дилеммы и форму явно выраженной логико-методологической и гносеологической проблемы. Иначе говоря, в рационалистической метафизике Вольфа эти категории начали выступать именно как противоположные по своему содержанию понятия, а потому и вопрос об их соотношении, о возможности их связи и единства, а также о том, какое именно из них является «первым основанием» другого, приобрел значение принципиальной проблемы или того, что впоследствии получит определение основного вопроса философии.

Напомним в этой связи, что в предисловии к «Метафизике» Вольф дает довольно точную классификацию традиционных философских направлений или школ, причем в ее основу кладет как раз способ решения вопроса о соотношении категорий мышления и бытия. Но что особенно важно, в отличие от других рационалистов Нового времени, в том числе Декарта и Лейбница, в вольфов-ской философии эта проблема обнаружила некоторую странную природу и сущность, а именно способность воспроизводиться и вновь обнаруживать свою внутреннюю противоречивость, вопреки всем попыткам ее решения и преодоления, которые Вольф столь же постоянно, сколь и тщетно предпринимает на протяжении всего хода построения своей метафизической системы.

Собственно говоря, именно эти настойчивые попытки решить указанную проблему, причем попытки, предпринимаемые не спорадически и случайно, а вполне осознанно и весьма последовательно, и были тем новым, оригинальным и эвристически значимым словом Вольфа в истории философии, которое не позволяет видеть в нем всего лишь поверхностного эклектика и систематизатора Лейбница. Ниже мы остановимся на конкретном содержании этих попыток, но пока отметим, что именно в них Вольфу удалось если не понять и адекватно сформулировать, то как-то обозначить вполне реальное и инвариантное содержание некоторой исходной и основной проблемы философского познания, во всяком случае, поставить ее в форме вопроса о соотношении таких категорий его метафизики, как возможное и действительное, сущность и существование, мыслимое и эмпирически данное, психическое и физическое, рациональное и чувственное и т. д. и т. п. Напомним в этой связи, что определяя сущность и основной порок всей традиционной метафизики понятием «догматизм», Кант понимал под ним попытку создания онтологии «без предварительной критики способности самого чистого разума». Иными словами, до или прежде учения о бытии и его первых основаниях необходимо уяснить вопрос о возможности понятия о бытии или, говоря словами Канта, «осведомиться о правах разума» на свои принципы чистого познания из философских понятий и о «способе, каким он дошел до них» [27. Т. 3. С. 99].

Показательно, однако, что свои «Разумные мысли» Вольф начинает не с онтологии и даже не с учения о первых основаниях нашего познания всех вещей вообще, а с доказательства нашего существования или с вопроса: «Как мы познаем, что мы существуем, и чем это знание для нас полезно». Именно так сформулирован заголовок первой главы вольфовской «Метафизики», к анализу которой мы и переходим.