Христианство: трудные вопросы - страница 49

Ольга Брилева

Так ведь могли и не последовать. Мне, например, как-то с трудом верится, что эсэсовец, «геройствовавший» в Хатыни или в Треблинке, не слышал в школе на уроке религии заповеди «не убий». Наверняка слышал, но предпочел поверить не Моисею, а Гитлеру. Это был его добровольный и сознательный выбор, и, встань перед эсэсовцем Моисей собственной персоной, он бы точно так же не поверил, да еще и велел бы пророку топать в газовую камеру.

У Евгения Шварца в «Драконе» Генрих пробует оправдаться: «Если глубоко рассмотреть, то лично я ни в чем не виноват. Нас так учили». Ланцелот отвечает: «Всех учили. Но почему ты оказался первым учеником, скотина такая?» И там же Ланцелот после битвы с Драконом говорит: «Не бойтесь. Это можно — не обижать вдов и сирот. Жалеть друг друга тоже можно. Не бойтесь! Жалейте друг друга. Жалейте — и вы будете счастливы!» Богу не нужно творить чудес, чтобы отвратить грешников от греха или призвать их к покаянию — для этого достаточно слов Декалога и Нагорной проповеди, и если кто-то этих слов не желает, то как ему поможет чудо?

И наконец — думаю, что количество праведников и грешников как в гитлеровской Германии, так и в сталинской России нисколько не уменьшилось по сравнению с раскладом грешников и праведников в веймарской Германии и царской России. Просто грех одних и праведность других высветились более ярко, контрастно. Немцы, принимавшие активное или пассивное участие в геноциде, русские и нерусские, участвовавшие в репрессиях, раскулачивании, «голодоморе», не превратились в одночасье в «грешников»: свой выбор между Богом и князем века сего они совершили задолго до того, как этот выбор перед ними встал ребром: вербоваться в СС или нет, голосовать за казнь «врагов народа» или нет, спрятать беглого еврея или выдать его.

Ольга Брилева

Нравственность предполагает свободный выбор: в отсутствие оного нет и самого понятия нравственности. Если все мои физические и ментальные кондиции позволяют мне творить зло, а я его не творю — это нравственность. Если я не творю зла только потому, что у меня удалены лобные доли мозга, — это лоботомия.

Ольга Брилева

Нередко этот вопрос задают в такой форме: почему Бог не сотворил такой мир, в котором никакой поступок не влечет ответственности и не имеет никаких плохих последствий?

Будем помнить, что Бог сотворил человека по образу Своему (Быт. 1:27, 9:6). Это уже предполагает свободу и ответственность человека.

Свобода, о которой мы говорим, — это возможность совершать поступки. Поступок — это выбор (действие или бездействие), имеющий существенные последствия — злые или добрые. Возможность значимого выбора — это возможность любви. Если я не могу совершить значимый выбор, то я не могу и любить, потому что любовь — это совокупность поступков, направленных ко благу любимого. Каждый такой поступок — это значимый выбор. Если нет значимого выбора, то невозможна любовь.

Бог есть любовь (1 Ин. 4:8). Сотворив человека по образу Своему, Бог дал ему возможность любви и, следовательно, возможность нелюбви, то есть возможность избрать зло.

При этом Бог дал человеку и ответственность за выбор — то, что мы называем последствиями. Нравственно неправильное (злое, греховное) поведение влечет (рано или поздно) плохие последствия. Такова воля Божья об этом мире, таким Он сотворил этот мир.

Важно помнить при этом, что Бог, сотворив мир, не остается безучастным к нему и продолжает поддерживать его. Поэтому нельзя сказать, что так называемые «естественные последствия» уже не во власти Бога. Бог может вмешаться, и этим явить свою милость; такое событие обычно называют чудом. Но Бог не вмешивается так, чтобы наши поступки не имели никаких последствий, — такое вмешательство отменило бы свободу человека. Поэтому очень часто Бог предоставляет событиям идти «обычным путем» (и это тоже Его решение). Только Бог знает и определяет меру Своего вмешательства.