Хроника Чёрных Клинков (Город Мечты. Несущий бурю) - страница 5

Эльрик поднял руку, останавливая его.

— Ты достаточно развлек нас, дорогой брат. Более чем достаточно. Ты утомил нас беседой, когда должен был развлекаться и танцевать. Я тронут твоим участием. Но сейчас я тоже почувствовал, что утомлен, он сделал знак своему старому слуге Тэнглбоунзу, который стоял среди солдат. — Мой плащ, — Эльрик встал. — Еще раз благодарю тебя за заботу, брат, — потом он обратился ко всем придворным, толпящимся внизу. Я доволен вами. Но сейчас хочу отдохнуть.

Тэнглбоунз принес плащ из белого лисьего меха и накинул его на плечи господина. Слуга был очень стар и значительно выше Эльрика ростом, хотя спина его была сгорблена, а ноги кривы, как ствол у старого дерева. Эльрик прошел всю мраморную площадку, на которой стоял Рубиновый Трон, и вышел в коридор, ведущий в его апартаменты.

Иркан был в бешенстве. Он круто повернулся и открыл рот, намереваясь обратиться к придворным, но те, кто не поддерживал его, улыбались. Иркан сжал кулаки и бросил вниз свирепый взгляд. Потом посмотрел на Дайвима Твара, но встретил лишь холодное внимание к ожидаемым словам принца.

Тогда Иркан откинул голову назад, так что его кудри, завитые и напомаженные, оказались далеко за спиной, и засмеялся. Резкий звук его смеха наполнил весь зал. Пение смолкло. Иркан сделал шаг и встал на мраморную площадку. Быстрым движением он закинул за плечо полу тяжелой мантии. Каймориль подошла к нему.

— Иркан, пожалуйста, не... — Он оттолкнул ее и твердыми шагами направился к Рубиновому Трону. Стало совершенно очевидно, что он решил сесть на него, тем самым совершив одно из самых больших преступлений, расцениваемых, как предательств, наказуемое самой ужасной смертью по законам Мельнибона. Каймориль побежала за ним, схватила его за руку.

Голос Иркана прозвучал громко и отчетливо:

— Все хотят видеть Иркана на Рубиновом Троне! — Она с ужасом вздохнула и испуганно посмотрела на Дайвима Твара, чье лицо стало суровым. Тот сделал знак страже, и между Ирканом и троном возникло два ряда вооруженных людей.

Иркан повернулся и посмотрел на Повелителя Драконьих Пещер. Он прошипел ему:

— Тебе очень повезет, если ты погибнешь вместе со своим господином.

— Эта почетная стража проводит вас из зала, — спокойно ответил Дайвим Твар. — Сегодня все присутствующие вполне насладились вашей беседой с императором, принц.

Иркан оглянулся, расслабился и пожал плечами.

— Ну что же, времени достаточно. Если Эльрик сам не отречется от престола, придется его скинуть.

Каймориль вздрогнула.

— Если ты причинишь Эльрику хоть малейший вред, я убью тебя собственной рукой, Иркан.

Он поднял красивые брови и улыбнулся. В этот момент, казалось, он ненавидел свою сестру еще больше, чем двоюродного брата.

— Твоя преданность этому созданию решила твою судьбу, Каймориль. Я предпочту, чтобы ты скорее умерла, чем родила от него еще одного альбиноса. Я не желаю, чтобы наша кровь смешалась с его кровью. Подумай о сохранении собственной жизни, сестра, прежде чем на что-то решиться!

И он сошел вниз, расталкивая тех, кто подошел поздравить его. Он знал, что проиграл, и похвалы льстецов сейчас только раздражали его. Огромные двери зала захлопнулись за ним с треском.

Едва Иркан ушел, Дайвим Твар поднял вверх обе руки.

— Продолжайте танцы, дамы и кавалеры. Наслаждайтесь всем, что найдете в этом зале. Это наш император ценит больше всего.

Но было ясно, что в эту ночь танцы будут недолгими. Придворные уже оживленно обсуждали происшедшее.

Дайвим Твар повернулся к Каймориль.

— Эльрик отказывается признать опасность, принцесса Каймориль. Тщеславие Иркана может погубить нас всех.

— Включая его самого, — вздохнула она.

— Да, включая и Иркана. Но как мы можем избежать этого, Каймориль, если Эльрик отказывается отдать приказ об аресте твоего брата?

— Он верит в то, что таким, как Иркан, надо позволять говорить все, что им вздумается. Это часть его философского учения. Я с трудом понимаю, что это значит, но такое отношение, кажется, является основой его веры. Если он уничтожит Иркана, он тем самым уничтожит ту базу, на которой основана вся его логика. По крайней мере, так он мне объяснял.