Хроника Эрика - страница 12

Из "Хроники Эрика" отчетливо видно, что, в отличие от постоянной воинской команды-дружины, оперативные воинские отряды не были стабильными. Они создавались ради конкретных военных предприятий и распадались после их завершения. Однако огромная роль войны, обширное время, которое поглощали войны (ярл Йон, например, провел в походах 9 лет, "дом свой не видя, в латы одет") и подготовка к ним, выработка и тренировка особых воинских умений — все это усиливало самостоятельное значение воинских общностей как важного социально-политического элемента тогдашней общественной структуры. Более того, война в хронике, вооруженное насилие, силовые методы вообще выступают не только как групповой образ жизни элиты общества, но и как метод захвата и удержания ею своих господствующих позиций.

Сняв меч с гвоздя, простившись с женой и оказавшись воином, отец семейства (не говоря уж о бродяге-наемнике) начинал действовать по законам войны, нарушая при этом законы гражданского общежития: неприкосновенность двора, жилища, свободного человека.

Разделы хроники, посвященные войне, пожалуй, наиболее четко обнаруживают свойства рыцарского менталитета. Нравственные нормы, весь комплекс моральных принципов и поведенческих установок предстает в виде сложной групповой заданности. В идеале рыцарские установления обязательны для всех членов данного социума. Они являются качественным признаком общественной элиты, ее внешним знаком, отделяющим людей "своего круга" от тех, кто не может, не должен, не имеет возможности или права на рыцарский образ жизни, поведение и умение. Соответственно формируется представление по системе "свой-чужой", "свой-враг", а в ее рамках — избирательность принципов и поведения. Так, в крестовом походе все рыцари — свои, а "язычники" — враги. В этих условиях предписанное рыцарю благородство в отношении слабых и побежденных касается людей своего круга, отнюдь не чужих, тех же "язычников", в отношении которых хороши все средства. Круг рыцарей распадается на группы, вступающие между собой в сложные отношения, где врагами оказываются люди хотя и "своего круга", но иной, чужой группы. И здесь снова начинает действовать правило "свой-чужой", с его избирательной моралью и мотивацией действий. При этом каждая из групп находит нравственное оправдание своего поведения в отношении противников чаще всего в отмщении: за "коварство", "предательство", действительный или мнимый урон, нанесенный рыцарской чести.

Важнейшими средствами пробы сил, закрепления престижа, консолидации и самоуправления социальных групп были и остаются совместные действа: проведение сообща семейных, церковных, профессиональных торжеств и сборищ. Обычно помимо общепринятых праздников каждая социальная страта, группа, круг проводила еще и собственные групповые общие действа. В высших общественных группах они неизбежно получали публичный характер, были переплетены с политическими событиями и при всех условиях приобретали заметное значение для всего общества. Не случайно "Хроника Эрика" отводит элитным сборищам важное место. Описываемые в ней праздники проводились по случаю помолвки, свадьбы, рождения детей, удачного завершения военного предприятия, замирения между враждующими партиями, дипломатического соглашения и т. д. Нередко праздники длились "много дней".

Центральной частью праздника являлся пир — совместная торжественная трапеза, подчас грандиозная, рассчитанная на сотни участников и их слуг. При описании пиршеств автор подчеркивает богатство и изысканность туалетов, яств и напитков, а также манер присутствующих. Собравшиеся господа обычно веселились от души. И если какому-либо знатному лицу приходило в голову воспользоваться случаем, чтобы подать жалобу и добиваться рассмотрения его дела, пользуясь присутствием правителей, то это был напрасный шаг: пирующие уже не могли его понять (см. ст. 2701-2702).

Пиршество сопровождалось музыкой и, вероятно. пением, а также рассказами про героев, их подвиги. Помимо угощения, застольной беседы, пения и декламации на празднике можно было насладиться "играми, шутками" и танцами (ст. 450). Хроника сообщает о продолжительных танцах парами под музыку, до полной усталости (ст. 1168—1169). Музыканты — автор их называет также шутами, артистами — играли на флейтах, дудках, барабанах. Их приглашали "из разных сторон" и по обычаю щедро вознаграждали: отдавали вещи, "добро", дорогую одежду, серебро, дорогие лошадиные попоны и самих коней, так что артисты возвращались домой "богачами" и "очень довольные" (см. ст. 1828-1831, 2194-2197, 3515-3517).