Хроника Ганга - страница 5

— В тебе заключается два начала, божественное и человеческое. Как человек ты дошел до своего предела и обязан вернуться домой. Как полубог, ты можешь превзойти Геракла и сравняться с деяниями бога Диониса, покорив всю Индию. Ты сделал свой выбор, и это радует твоего отца Зевса, от которого не позднее трех недель ты получишь помощь. Не бойся проливать кровь в битвах и вершить судьбами людей. Эгида Зевса по-прежнему сияет над твоей головой. Бойся только рыжего, старого и вино.

Голос оракула замолк и по лицу Нефтеха, вновь пробежала невидимая волна изменений. За одно мгновение из могучего и властного вестника воли богов, египтянин превратился в смертельно усталого человека. Быстро коснувшись вспотевшего от напряжения лба ладонями рук, он почтительно склонил свою голову перед царем.

— Ты слышал царь все, что сочли нужным сказать тебе великие Мойры. Прими же их волю как должную и сделай нужный для себя вывод — произнес Нефтех, скромно опустив глаза перед царем. Сеанс гадания был завершен, и следовало оставить Александра одного со своими думами, терзаниями и размышлениями.

Возможно, любой другой человек и удовлетворился бы услышанным откровением великих богинь, но только не Александр. Причудливо сочетая в себе прагматизм и веру в таинственные силы, он желал получить разъяснение услышанного предсказания.

— Что же мне угрожает? — сурово спросил полководец, с нетерпением сверля взглядом покрытое испариной лицо гадальщика. Он услышал то, что желал слышать, но как всякий нормальный человек хотел узнать чуточку ещё, дабы окончательно поверить в услышанное им предсказание.

— Старое это, несомненно, все то, что мешает тебе сейчас, связывая невидимыми путами твои руки в достижении целей. Вино уже не раз туманило твой разум и толкало на принятие неверных деяний и решений, в тот момент, когда разум должен быть ясным и чистым. Что же касается рыжего то, на мой взгляд, тебе стоит опасаться всего, что покрыто этим цветом, хотя я могу и ошибаться — осторожно произнес толкователь, стремясь откровенно не навязывать монарху своего мнения.

— А помощь моего отца Зевса в течение трех недель! Ты забыл об этом — немедленно напомнил Александр Нефтеху слова пророчества, явно требуя их истолкования.

— Что касается оказания тебе помощи твоим небесным отцом, то смысл этих слов мне неведом. Наберись терпения государь и жди в течение указанного срока.

Услышав ответ египтянина, царь подошел к трону, решительно сел на него и заговорил властным голосом, в котором отчетливо звучали стальные нотки.

— Я видел твое гадание Нефтех и услышал его. Ты и ранее неоднократно радовал меня этим, но теперь особый случай. Речь идет о сказочной Индии, и я не могу допустить ошибку. Если все, что я услышал, правда и помощь мне будет оказана, то милость моя к тебе будет безграничной. Но если это все только дешевый фокус египетских магов, то ты жестоко пожалеешь об этом. Ровно, как и все те, кто посмеет подать голос в твою защиту.

— Всё в руках богов — начал говорить гадатель, но царь жестко оборвал его.

— Но ты в моих! — властно молви Александр, крепко сжав в руке царский скипетр. — Иди мой дорогой гадатель и помни мои слова. Да прибудут с тобой великие Мойры и не оставит тебя удача. Ведь ждать осталось не так уж много — многозначительно молвил монарх.

С большим трудом Нефтех смог сложить весы судьбы обратно в ларец, и стараясь ровно держать спину, скользнул мимо грозной стражи у входа в шатер. Неоднократно общаясь с Александром и прочими людьми облеченными высокой властью, египтянин отлично знал, как важно прямо держать спину, когда ты покидаешь царские покои. Согнутая спина, торопливость в движении, шаткость походки и прочие мелочи, могут в одно мгновение испортить всё благоприятное впечатление, которое ты только что добился.

Пройдя мимо стоявшего в стороне от царского шатра Эвмена, он не проронил ни одного слова и даже не взглянул на него. Однако условный знак, белый мешок, зажатый под левой рукой, говорил греку о том, что все было сказано и сделано, как они заранее договаривались.

Весь смысл интриги затеянной начальником царской канцелярии заключался в удержании любыми способами македонского царя от объявления о завершении похода к Гангу. Отличный стратег, Эвмен гораздо раньше Александра просчитали скорую возможность нового бунта, в условиях долгого бездействия и если царь надеялся устранить его с помощью своего красноречия и щедрых обещаний воинам, то кардиец Эвмен твердо верил лишь только в грубую силу.