Хроники Илиона. Бремя меча. Часть первая - страница 10

– Одиннадцать. – Ответил он на мой невысказанный вопрос. – Семь солдат и семья из четырех человек. Пригород Киева, четыре дня назад. Хозяин дома – крупный ученый в области микробиологии и вирусологии. Разрабатывал вакцину от ВИЧ. Что-то, видно, получилось. Но кому-то, видимо, не понравилось. Эксперты обнаружили его останки… жены и двух сыновей. Все были связаны. А самое интересное – к груди этого ученого был примотан скотчем диск, похоже, из находившегося неподалеку компьютера. До сих пор гадаем – зачем?

– К чему ты мне это показал? Чтобы взять на жалость? Типа, последняя попытка? Думаешь, я не видел смертей? Люди мрут, как мухи, каждую минуту. Ты не можешь спасти всех до единого. И я тоже. Так что…

– Нет, просто хотел посмотреть на реакцию человека, прожившего столько веков, обладающего уникальной силой, и не желающего поделится ее благом с другими! Как думаешь, если бы тот ученый со своим винтом уцелели, скольких бы он спас от смерти своей вакциной? Миллион? Миллиард? А может, это был новый Ноев ковчег? Впрочем, ладно… Пшел вон отсюда! В этом кресле сидели и лучшие люди.

С повисшей на руке, сияющей от радости Настей, мы вышли на улицу. Потом просто шли бесцельно, как всегда больше молчали, чем говорили. А я думал. И на душе становилось, почему-то, гадко от своих же слов, брошенных в пылу горячки. Может, в глубине души не так уж неправ был Таранов, выслеживая меня, проникая в чужие тайны и жизни? Может, действительно его «не совсем рыцарские» методы оправдывает великая цель? Я, вот, недавно, собственноручно сжег человека. А другому отрубил голову. Да, я утешаю себя, что без этого никак. Всегда утешаю. Ведь, без этого действительно никак! Так, может и он себя так же утешает – мой брат по мечу… Выходит, он мой брат по мечу! Его «орден», как и мой, тысячелетия назад, защищает мир от зла. И пусть кое-что изменилось – ярлыки и названия, методы и средства – зло осталось тем же. И то же бремя лежит на тех, кто сильнее; тех, кто хочет и может защищать мир от него. Бремя меча… Не знаю, кто смог бы сказать это лучше!

27.05.20…г., 11.00 утра

Шаги двух пар ног гулко отдавались по стенам пустынного коридора. Непривычно гулко…

В другие дни этот коридор, бывал заполнен людьми чуть менее, чем полностью. Разного рода служащие, рабочие и посетители наполняли его собой так, что эхо шагов тонуло в непрерывном их гомоне. Сейчас же, как, впрочем, каждые отчетные полгода, в здании работала Контролирующая Комиссия. Работала целую неделю, в связи с чем всех, кто не входил в ее регламент, отправляли в дополнительный отпуск. Оплачиваемый.

Двое мужчин, шедшие по коридору, хранили напряженное молчание. Ну, один – так точно. Второй – и в обычных-то ситуациях говорил немного. Предпочитал щелкать по клавиатуре.

– Слыш, Волшебник, а как ты относишься к анальному сексу? – Вячеслав Алексеевич Таранов очень нервничал. В таких случаях, несмотря на свою обычную манеру держаться предельно культурно, с подчиненными он разговаривал едко-беспардонно, а с начальством – словно красноармеец на допросе.

– А? Так это… Мне бы для начала вагинальный попробовать… А это что, предложение? – Манера разговора Волшебника, в миру – Дениса Всеволодовича Макарова – была всегда в одной поре. Когда он говорил – создавалось впечатление, что всякий раз, чтобы произнести реплику, он выныривал из какого-то альтернативного пространства. И всегда – не к месту.

– Вот тормоз… Ты хоть представляешь, что с нами сейчас сделает Комиссия, если сочтет твой отчет недостаточно интересным, а экспедицию – не стоящей затраченных на нее денег?! А так и будет, судя по тому, что идя на «ковер», ты вертишь в руках всего лишь одну маленькую флешку! Люди, оценивающие работу Организации, любят точность и информативность. Это значит – толстенные папки с бумагами, графики и таблицы… Эх, не стоило тебе – писюну малолетнему – доверять такое сложное дело…

Говоря таким образом, Таранов, конечно, кривил душой. Притом сильно. Денис Всеволодович Макаров, он же – Волшебник, был кем угодно, но далеко не тормозом и простаком. Он был гением! Несмотря на то, что лет ему было всего двадцать четыре. И на то, что официально он был мертв.