Хроники ключников. Бунт теней - страница 22

— Надеюсь, ты не забыла, что мне нужно убежище? — проскрипел проводник, напоминая о себе. — Определенно, это…

— Госпожа, — грянул голос под сводами пещеры, и я, забыв о страхе повредить ногу, подскочила, как пружина и, снова не удержавшись, схватилась за полог. Мне, видимо, пытались помочь, потому что пока я барахталась в ткани, в тщетных попытках найти выход, кто-то схватил меня за локоть.

— Прекрати руками махать! — хрипло завопил гость. — Да осторожнее же!

Под треск материи и визг духа, я свалилась на пол, по дороге, кажется, подмяв под себя гостя.

— Ты хочешь меня убить, госпожа? — недовольно поинтересовался Максим Александрович, когда я, отбросив в сторону ткань, едва не столкнулась с ним нос к носу. Взглянув мне в глаза, он нахмурился.

— Нечего было так орать, — процедила я. — Здесь всюду чужие. Я пугаюсь.

Страж был бледен, как полотно, под глазами пролегли темные круги, и дышал он довольно тяжело. Хотя последнее было вызвано, скорее всего, тем, что на нем лежала я.

— Может, слезешь с меня? — устало спросил он.

— Ай, — пискнула я, приподнявшись на руках.

— Что такое?

— Нога не гнется.

Страж закусил губу, зажмурился, подтянулся, выползая из-под меня, а потом, схватившись за спинку кровати, осторожно поднялся и помог мне встать.

— Мое почтение, госпожа, — когда я уселась на кровать, вытянув ногу, Максим Александрович попытался изобразить поклон, но поморщился и выпендриваться больше не стал.

— Принесла нелегкая, — недовольно проскрипел проводник. — Чего во Рве не сидится? Послужить захотелось?

— Страж в опасной ситуации должен находиться подле ключника, — Максим Александрович сел рядом, едва не придавив возмущенно запищавшего духа.

— До этого дня что-то я тебя не видел, — проворчал тот, отползая к подушкам. — Собратья о долге напомнили? Или Зарго достал?

— Выглядите вы гораздо лучше, — пылко произнесла я, перебивая проводника. — И одежду вам всё-таки выдали. А мне пришлось её требовать.

Страж вдруг как-то помрачнел, нервно поправил ворот легкой, чересчур просторной рубашки, дернул висевший на шее массивный амулет в виде спиралевидной ракушки.

— И даже обувь раздобыли, — усмехнувшись, продолжала я, оглядывая гостя. За голенища высоких, темно-серого цвета сапог были заправлены плотные брюки. Выглядел Максим Александрович в этом наряде как-то не солидно. Он всегда носил костюм двойку, и что-то я не могла припомнить, чтобы когда-либо видела его в другой одежде.

Одежда… Вечный слуга…

— Это ваш мир? — осторожно спросила я. Мужчина, улыбнувшись, посмотрел на меня, и только теперь я обратила внимание на цвет радужек. Карие. — Вы — бескрылый?

— Догадалась, госпожа ключница? — невесело спросил он. — Вижу, в курс дел тебя ввели.

Мы помолчали. Я вздрогнула и прижалась к его плечу, когда мимо пещеры пролетел серебряный гигант, издав низкий, грозный рык. Почти стемнело, и на небе чужого мира засияли звезды. Ветер стал ещё более прохладным, а стрекоз сменили мотыльки, которые слетались на сияющий мох под потолком пещеры. Дух жадно облизывался, наблюдая за порхающими насекомыми.

— Как нога? — подал голос страж.

— Не знаю, — честно ответила я. — Наступать и сгибать больно. Иногда голова кружится.

— Это пройдет.

— А как ваше самочувствие?

— Жить буду.

Мы снова помолчали.

— Вы есть хотите? — наконец, спросила я. Всё-таки страж меня спас, и хотелось как-то его отблагодарить. Да и выглядел Максим Александрович, пусть и гораздо лучше, чем в последнюю встречу, но всё же болезненно.

— Саша, послушай, — он потер шею рукой и запрокинул голову. — Дух уже провел языковой маневр, но я бы хотел тебе кое-что разъяснить.

— Языковой маневр?

Максим Александрович нахмурился, следя за тем, как проводник, успевший забраться по столбику кровати к потолку пещеры, пытался поймать мотылька.

— Плохой дух! — внезапно заорал страж, когда существо, растопырив крылья, дернуло за выбранной жертвой.

Испугались и я, и проводник.

— Сдурел? — дух, шарахнувшись в сторону, проворонил бабочку.

— Ты не сказал ей, что она может говорить и понимать живые языки шести миров?

— Не успел, слуга.

Максим Александрович напрягся так, что на шее выступили жилы.