Хроники замка Брасс - страница 26

С рубинового наконечника копья снова сорвалось пламя, врезавшись в белый бок пирамиды: словно кровь смешалась с молоком. Однако на этот раз никаких криков из пирамиды не было, только смех.

– Я принял меры предосторожности, Дориан Хоукмун, оградив себя от твоего грубого оружия. Я усилил машину.

– Посмотрим, до какой степени, – угрюмо пообещал Хоукмун. Он догадывался, что Калану не терпелось испытать силу машины, потому что Калан, наверное, сам сомневался, каких результатов сможет добиться.

Оладан из Булгарских гор теперь тоже находился здесь, он был хмур и сжимал в волосатой руке меч.

– Убирайся, лживый оракул! – закричал Оладан. – Мы больше тебя не боимся.

– А у вас есть все причины бояться меня, – заявил Калан, его лицо было едва видно сквозь полупрозрачную стенку пирамиды. Он обливался потом. Очевидно, пламя огненного копья оказывало тот же самый эффект. – Ибо у меня есть средство, чтобы контролировать все события в этом мире, да и в других тоже!

– Так контролируй! – предложил Хоукмун, переводя поток пламени на полную мощь.

– А-а-ааа! Дураки, уничтожив мою машину, вы повредите саму материю времени. Всё сплавится в один комок, хаос будет бушевать во вселенной. Всякая разумная жизнь прекратится!

И тогда Оладан подбежал к пирамиде, размахивая мечом, стараясь пронзить странную субстанцию, которая защищала Калана от пламени огненного копья.

– Оладан, назад! – выкрикнул Хоукмун. – Мечом ты ничего не сделаешь!

Однако Оладан пару раз рубанул по пирамиде и пронзил ее, кажется, и почти достал сидевшего внутри Калана Витальского, но чародей развернулся, увидел его и крутанул маленькую пирамидку, которую держал к руке, с невероятной злобой ухмыляясь при этом Оладану.

– Оладан! Берегись! – прокричал Хоукмун, почуяв новую опасность.

Оладан снова занес руку, чтобы еще раз ударить Калана.

И вскрикнул.

Он обернулся с недоумением, как будто видел что-то иное, а не пирамиду и палубу корабля.

– Медведь! – взвыл он. – Достал меня!

А затем с леденящим кровь воплем он исчез.

Хоукмун выронил огненное копье, кинулся вперед, но успел лишь увидеть ухмылявшуюся физиономию Калана, прежде чем пирамида тоже испарилась.

Оладана нигде не было видно. И Хоукмун знал, что маленького человечка вышвырнуло, по крайней мере сейчас, в тот миг в его времени, который он покинул. Вопрос, позволят ли ему остаться там?

Хоукмун особенно и не переживал бы – ведь он знал, что Оладан выжил в той стычке с медведем, – если бы не осознал вдруг, какой великой силой обладает Калан.

Хоукмун невольно содрогнулся. Он обернулся и увидел, что и капитан, и вся команда смотрят на него с откровенным подозрением.

Не сказав им ни слова, он отправился прямо в каюту.

Теперь он как никогда раньше горел желанием отыскать Сориандум и его призрачный народ.

Вскоре после приключения на палубе ветер задул с такой неистовой силой, словно приближался шторм, и капитан приказал поднять все паруса, чтобы обогнать непогоду и как можно быстрее попасть в Бехрук.

Хоукмун подозревал, что капитану на самом деле хочется как можно быстрее выгрузить пассажиров, и он сочувствовал ему. Другой на его месте мог бы и вовсе вышвырнуть за борт оставшуюся четверку.

Ненависть Хоукмуна к Калану Витальскому становилась всё сильнее. Уже во второй раз лорд Темной Империи лишил его друга, и эту вторую потерю он воспринял почему-то еще болезненнее, чем первую, хотя и был в каком-то смысле лучше к ней готов. Хоукмун твердо вознамерился разыскать Калана и уничтожить его, чего бы это ему ни стоило.

Высадившись на белокаменные набережные Бехрука, все четверо уже не старались так тщательно скрывать лица. Легенды о них ходили и среди народа, жившего по берегам Арабианского моря, однако в лицо их почти не знали. И всё же они не стали задерживаться, а сразу направились на базар и купили четырех верблюдов для путешествия по пустынным землям.

За четыре дня они приспособились к тряске, и мышцы болели уже не так сильно. За четыре же дня они добрались до края Сиранианской пустыни и двинулись вдоль русла Евфрата, текшего между величественными дюнами, и Хоукмун часто поглядывал на карту, сожалея, что с ними нет Оладана, который сражался вместе с ним в Сориандуме против Д’Аверка, когда тот еще был их врагом, – сейчас Оладан помог бы ему вспомнить путь.