Хронофлибустьеры - страница 22
Не зря мне в дополнение к пришествию в ОСВОД Колобка встретилась Рада Хомякова… Двойная примета сбылась.
– Нет, – коротко сказал я.
– Что не ясно? – удивился ЛБ.
– Ясно все. Но сегодня вечером я ни в Кондратьево, ни на Аланды не вылечу.
– Не понял… Объясни.
Я объяснил терпеливо и подробно:
– Сегодня вечером я уйду со службы сразу по окончании рабочего дня, минута в минуту. Если, конечно, вы меня сейчас не уволите, – тогда я уйду пораньше. А в Кондратьево, или на Аланды, или на Фолкленды, или в Антарктиду, или…
– Утомил.
– Куда угодно, в любую задницу мира, я полечу завтра, но опять-таки, если меня сегодня не уволят.
Он долго смотрел мне в глаза. А я в его – в холодные, льдистые. Интересно, босс кого-нибудь когда-нибудь любил? Институтские сплетники, знающие почти все на свете, не имели на сей счет информации.
– Нейя? – спросил он.
– Да. Сегодня я делаю ей предложение.
– А в другой день никак?
– Никак… Вы же знаете, как мало у нас с ней времени. Оглянуться не успеваем – осень на носу.
– И не надоело тебе, Дарк, из года в год жениться на одной и той же женщине? – поинтересовался ЛБ безнадежным тоном.
Я не стал отвечать на риторический вопрос.
– Ладно, делай свое предложение, вылет переносится на завтра… Эта лоханка появляется уже две недели, лишний день ничего не изменит.
Я кивнул – разумеется, не изменит. Мы оба не догадывались в тот момент, что сильно ошибаемся… И никто не догадывался – за исключением узкого круга людей, крайне встревоженных тем, что круизный теплоход «Котлин» исчез с радаров и не выходит на связь. Поиски велись в тот момент активно, но утечек информации не происходило, слишком уж важные персоны из российской бизнес-элиты находились на борту…
После долгой паузы босс спросил с незнакомой мне задумчивой интонацией:
– Скажи, Дарк… А каково это вообще – жить с наядой?
Вопрос не показался мне риторическим и я ответил честно:
– Трудно… Но мне другой жизни не надо, я с ней счастлив. Кстати, если что – несколько сестер Нейи еще свободны.
– Хорошо, я подумаю, – серьезно произнес ЛБ.
Прозвище «Колобок», полученное новым сотрудником от щедрот Хуммеля, оказалось удивительно уместным.
Малыш Хомяков успел оборудовать себе рабочее место: сидел на двух кожаных подушках, снятых с дивана и положенных на сиденье кресла, иначе голова не возвышалась бы над краем стола. Тельце Колобка – крохотное и тщедушное, как у недоношенного младенца, – было запаковано во вполне взрослый деловой костюмчик (в каком, интересно, магазине Хомяковы приобрели экипировку для сыночка? наверное, срочно пошили на заказ…), даже крохотный галстучек болтался на шее.
Но и одежда, и кукольные ручки и ножки Колобка привлекали внимание во вторую очередь – над всем его обликом царила и властвовала голова, огромная, как шар для боулинга, и лысая, ни единого волоска. Черты лица были самые что ни на есть младенческие, умилительные и невинные, лишь взгляд чересчур смышленый, даже хитрый.
«Привет, Дарк! – приветствовал меня Малыш мысленно. – Как сам?»
– Привет, привет… – откликнулся я вслух. – Когда нашу дверь починишь? И зачем ты ее сломал, кстати?
Дверь, ведущая в ОСВОД, так и болталась нараспашку – приходи, кто хочет, забирай, что приглянется.
«А мне не дотянуться до замка этой штукой. – Колобок помахал карточкой временного пропуска. – До вечера все починим в лучшем виде».
Надежд, что Колобок выполнит обещанное, я не питал. Придется напрячь Хуммеля на починку, как проснется, он в отделе самый рукастый.
– Пойдем… хм… Добромил Твердиславович. Проведем собеседование.
«Не ломай язык, Дарк. Можешь звать меня просто Добби».
Мне хотелось внимательно рассмотреть способ передвижения Колобка, якобы состоявший из серии последовательных сверхкоротких телепортаций (за остальными членами семейства Хомяковых я такого умения не замечал). Не сложилось. Колобок очень быстро учился, – и успел за минувшие часы освоить пешее хождение. Соскользнул со своего трона и деловито посеменил в сторону моего кабинета.
Диалог наш продолжался, как начался: один из участников проговаривал реплики вслух, другой отвечал мысленно.