Хрупкая вечность - страница 5

— Теперь у нее нет влияния… — Бананак провела рукой, как будто хотела смахнуть паутину перед собой.

— Тогда зачем ты мне об этом говоришь?

Выражение лица Бананак нельзя было понять, но созвездия в ее глазах сменились на Близнецы.

— Я знаю, мы с тобой прошли через… многое; думала, тебе следует знать.

— Мне незачем слышать о брошенных подружках Ириала. Жаль, конечно, но, — Сорча пожала плечами, словно это не имело значения, — я не могу контролировать пороки его Двора.

— Я могла бы… — За этими словами последовал вздох, полный тоски.

— Нет, не могла бы. Ты бы уничтожила и те крохи самоконтроля, который у них есть.

— Возможно, — снова вздохнула Бананак. — Но битвы, которые могли бы состояться… Я бы шла за тобой по пятам, в окровавленных одеждах, и…

— Угрожать мне — не лучший способ заручиться моей поддержкой, — напомнила Сорча, хотя вопрос был спорный. Бананак не могла не мечтать о войне, так же как Сорча не могла сопротивляться склонности к порядку.

— Это не угроза, сестра, просто заветная мечта. — Так быстро, что даже Сорча не смогла четко рассмотреть, Бананак приблизилась и склонилась перед Сорчей. — Мечта, которая согревает меня по ночам, когда нет крови, в которой я могла бы искупаться.

Когти, которыми Бананак так нестройно барабанила по столу, нашли ровный ритм, погружаясь в руки Сорчи, покрывая ее кожу крошечными полумесяцами.

Сорча держалась спокойно, хотя ее собственный нрав уже был готов вырваться наружу.

— Тебе следует уйти.

— Непременно. Твое присутствие затуманивает мой разум. — Бананак поцеловала Сорчу в лоб. — Смертного зовут Сет Морган. Он видит нас такими, какие мы есть. Он много знает о наших Дворах, даже о твоем. Он до странного… воспитанный.

Отголоски ярости угрожали вырваться на свободу, когда Сорча почувствовала, как перья Бананак двигаются вокруг ее лица; спокойную логику, которую воплощала собой Сорча, могли проверить на прочность только сильнейшие фейри Темного Двора. Летним и Зимним фейри было не по силам спровоцировать ее. Одиночки не могли поколебать источник спокойствия духа Сорчи. Только Темный Двор заставлял ее хотеть забыться.

Это логично. Это природа противоположностей. В этом заключается весь смысл.

Бананак потерлась щекой о щеку Сорчи.

Высшей Королеве захотелось ударить воинственную фейри. Логика подсказывала, что Бананак может добиться своего, потому что она сама была воплощенным насилием. Лишь немногие фейри могли превзойти ее в открытом поединке, и Королева Порядка не относилась к их числу. И все же в тот момент соблазн стал слишком силен.

Всего один удар. Уже что-то.

Кожа на руках заболела от множества ранок, когда Бананак снова несколько раз резко кивнула головой. Казалось, что ее перья о чем-то шепчут, когда Бананак отстранилась и сказала:

— Я устала видеть тебя.

— А я тебя. — Сорча даже не попыталась стереть кровь, капающую на пол. Движение привело бы к тому, что она впустую потратила бы силы против Бананак или разозлила бы ее еще больше. И все закончилось бы новыми ранами.

— Грядет настоящая война, — сказала Бананак. Дым и туман проникли в комнату. Размытые фигуры фейри и смертных протягивали окровавленные руки. Небо потемнело, когда его заслонили крылья иллюзорных воронов, шелестящие, словно высохшие колосья. Бананак улыбнулась. Крылья раскинулись у нее за спиной. Крылья, простиравшиеся над полями сражений столетия назад; увидеть их так четко вне поля битвы не сулило ничего хорошего.

Бананак расправила темные крылья и проговорила:

— Я следую правилам. Я предупредила тебя. Болезни, кровь и пепел накроют миры — твой и их.

Сорча сохраняла непроницаемое выражение лица, но не видела и намека на возможное будущее. Предсказания сестры, скорее всего, сбудутся.

— Я не позволю тебе развязать такую войну. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

— Серьезно? — Тень Бананак разлилась по полу, словно пятно темной краски. — Что ж, тогда… твой ход, сестричка.

Сет наблюдал за тем, как Эйслинн спорит с придворными советниками. Она никогда не спорила с людьми на таких высоких тонах, как с этими фейри. Они сидели за столом, перед Эйслинн лежали листы с ее новыми планами, в дополнение к которым были приготовлены длинные схемы и внушительных размеров диаграммы.