Хрустальное озеро [СИ] - страница 7

— Здорово, правда, мам? — весело спросила Кэрол, — это не дом, а настоящий замок. Старинный, с привидениями и скелетами в шкафах.

— Нет, только не это. Здесь и без того достаточно всякого хлама.

— Мама, скелеты — не хлам, а старые кости, — уточнила дочь.

— Какая разница! Пользы от них столько же, сколько и от старого хлама.

— Но это ведь интересно, — возразила Кэрол, — представляешь, ты открываешь шкаф — а оттуда скелет падает и прямо на тебя! Здорово!

— Я вовсе не хочу, чтобы он падал на меня.

— Ладно, пусть тогда на тетю Бекки. Она не такая пугливая.

— Я не пугливая. И вообще, скелетам не место в шкафах, они должны находиться на кладбищах, в могилах… Тьфу, Кэрол, какая дурацкая тема!

Они поднялись на третий этаж и остановились перед коридором. Там и в самом деле было темно и фонарик уже не казался лишним.

— Замечательно, — поморщилась Вайолет, тут же споткнувшись о выступающую половицу, — тут можно ноги переломать. Надеюсь, пол нас выдержит? А сколько пыли!

Она тут же чихнула.

— Давай куда-нибудь зайдем, — предложила Кэрол и потянула на себя первую попавшуюся дверь.

Та не поддавалась и пока Вайолет высвобождала ногу, девочка тем временем вовсю дергала за ручку, упираясь ногами в пол. Ее лицо покраснело от усилий. Наконец, мать поспешила ей на помощь. Совместными усилиями им удалось попасть внутрь.

— Красота, — не переставала ворчать Вайолет, осматриваясь, — двери не открываются, пол проваливается, темно как в погребе. Что еще? Какие здесь нас ожидают сюрпризы? Господи, сколько барахла! Что же прежние владельцы не забрали свои вещи?

— Зато им уже пятьдесят лет, — заметила Кэрол.

— Кому? Владельцам?

— Вещам, мамочка. Старые вещи, они называются анта… анто…

— Антиквариат, — поправила ее Вайолет, — не думаю, что все это можно назвать таким словом. Просто старье.

При неровном свете фонарика можно было разглядеть мало подробностей, но Вайолет все же отметила, что комната была выдержана в зеленых тонах. В основном, преобладал темно-зеленый. Тяжелые пыльные портьеры на больших окнах, огромная кровать, на которую Кэрол недолго думая плюхнулась и принялась подпрыгивать, была покрыта выцветшим шелковым покрывалом, обои, абажуры на старомодных лампах — все было зеленым.

— Кэрол, хватит прыгать. Ты ее сломаешь.

— Я маленькая, — возразила девочка.

— Ты сама сказала, что этой кровати уже пятьдесят лет. Не думаю, что она выдержит твои скачки. Слезай.

Кэрол нехотя спустилась на пол и осветила фонариком все вокруг.

— Смотри, какое зеркало, — сказала она, подходя к нему.

— Оно тоже зеленое? — фыркнула Вайолет.

— Оно деревянное. То есть, рама деревянная. А само зеркало стеклянное.

— Тогда оно не подходит к обоям, — съехидничала Вайолет.

— О-о, мамочка! — протянула Кэрол, оставив в покое зеркало и находясь уже у большого комода, — смотри, что я нашла.

Вайолет подошла к дочери. Девочка держала в руках небольшой предмет, по виду похожий на шкатулку с лакированной крышкой.

— Где ты ее нашла?

— Тут стояла.

— Ясно, — Вайолет взяла ее в руки и повертела, раздумывая, как она открывается, поскольку дерганье за крышку ни к чему не привело.

— Там внизу есть небольшая кнопочка, — внесла ясность Кэрол.

— Откуда знаешь?

— Я видела, когда смотрела.

— Ясно.

Женщина нажала на указанную кнопку, и крышка шкатулки стала медленно открываться. Заиграла музыка, звучавшая хрипло и надтреснуто. Вайолет поморщилась от диссонанса.

— Ой! — вскричала Кэрол, — смотри, мама! Тут какая-то дама!

С обратной стороны крышки находился маленький портрет, изображающий женщину, совсем еще молодую в очень старомодной одежде тех времен, когда дамы еще носили длинные пышные платья до самой земли и огромные шляпки со страусиными перьями. Несмотря на прошедшее время, портрет сохранился на удивление хорошо. Каждая деталь этой маленькой картины была выписана с большой тщательностью. Лицо женщины, изображенной на ней поражало красотой, с безупречно правильными чертами, оно дышало скрытой чувственностью. Синие глаза, словно вечернее небо смотрели загадочно, в них прятались искорки смеха. У нее были пышные темные волосы, собранные короной на голове, тщательно завитые локоны лежали на плечах.